Мой путь. Я на валенках поеду в 35-й год. Литагент «АСТ»Читать онлайн книгу.
на строительство Троицкой фабрики в своем имении.
По предложению Шувалова и с одобрения императрицы Елизаветы Яков Матвеевич взялся за организацию первого в России коммерческого банка, но столкнулся со многими проблемами, главная из них – возврат кредита. Жить в долг в России принято, а с возвратом долгов дело всегда обстояло сложно. Как раз «очень кстати» случился знаменитый Петербургский пожар 1762 года, и Петр III закрыл банк. Когда Яков Матвеевич уже было облегченно вздохнул, произошло непредвиденное: взошедшая на трон Екатерина Великая сочла необходимым банк сохранить. Вину за невозврат долгов возложили на Якова, и он был «отлучен от службы и находился, не быв виновным, в несчастии» уже до конца жизни еще 10 лет. И только Указом Павла I, уже после смерти Якова, долг был списан, а имение в Троицком передано наследникам. Таково было начало банковского дела в России!
Потомки Якова Евреинова также занимали высокие государственные посты: Александр Григорьевич Евреинов был обер-прокурором и сенатором, а его сын – Григорий Александрович – обер-прокурором 1-го департамента Сената, сенатором. От Григория родились три сына – Всеволод (мой дед, погибший во время гражданской войны в Екатеринбурге), Михаил – академик ВАСХНИЛ и Евгений.
Моя мама – Наталья Всеволодовна
Мама в детстве
Начался последний предвоенный период в Москве. Мама, видимо, уже была больна. Я ее практически не помню, потому что она умерла, когда мне было пять лет. Я и сам толком не знаю – чем она болела, что-то вроде рака желудка. В общем, на тот момент неизлечимое раковое заболевание, это я могу сказать определенно. Пока она была в состоянии, они еще ездили куда-то с отцом, меня оставляли с бабушкой. А потом у отца появилась Вера Николаевна, еще до того, как ушла мама. Вера Николаевна была интеллигентным человеком: хотя у них с папой был роман, она не разбивала семью. А потом мама, наверное, поняла, что она обречена, поэтому они существовали какое-то время втроем – то есть знали о существовании друг друга и мирились с этим. Но я тогда ничего еще не понимал во взрослых делах. Я жил с бабушкой, иногда с отцом. Помню поход с ним на Сельскохозяйственную выставку. Роскошь павильонов. Замечательные макеты плотин, заводов. Полностью автоматизированная по американскому образцу куриная ферма. Дикорастущий ананас – школьный символ буржуазного рая. И фрукты! Настоящие фрукты! Среднеазиатские груши, в которые погружаешься по уши и которые текут на живот, крымский налив, настоящая антоновка… Куда все девалось? И не только у нас, но и во всем цивилизованном мире?! Бабушка Евгения была из Мичуринска и вовсю ругала соседа-помещика за то, что он перепортил все яблоки в России, следуя за каким-то американцем, который перепортил их в Америке, а потом почти везде.
Бабушка водила меня в немецкую группу и очень радовалась нашему сближению с Германией. Она совершила почти роковую ошибку: в паспорте записалась немкой. Думала укрепить свое положение вдовы двух врагов народа. В результате чуть не угодила в Казахстан. Как удалось отцу во время войны