Фрау Беата и её сын. Артур ШницлерЧитать онлайн книгу.
так, кажется, было бы гораздо умнее, если бы вы пришли ко мне как раз с противоположной просьбой. Если бы вы мне… – она улыбнулась, полузакрыв глаза, – если бы вы, так сказать, поручили вашего сына моим заботам.
– Баронесса! – Беата совершенно растерялась. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть.
Фортуната снова легла на кушетку, скрестила руки под головой и совершенно закрыла глаза.
– Ведь это иногда бывает, – сказала она и стала рассказывать: – Как-то раз – увы, очень много лет тому назад – у меня была подруга по сцене, приблизительно такого возраста, как я теперь. Она играла в провинции сентиментальных героинь. Однажды к ней пришла графиня – все равно как ее звали. Ее сын, молодой граф, влюбился в простую молодую девушку из хорошей, но довольно бедной семьи. Отец ее был чиновником, или что-то в этом роде. Молодой граф непременно хотел жениться на девице, а ему еще не было двадцати лет. Так вот графиня мать, – знаете, что эта умная женщина сделала? В один прекрасный день она явилась к моей приятельнице и стала ее уговаривать, чтобы она… Словом, она так устроила, что ее сын забыл девицу из бедной семьи в объятиях моей приятельницы.
– Вы лучше не рассказывали бы мне подобного рода анекдотов, баронесса.
– Это не анекдот – это правда. И к тому же необыкновенно поучительная. Это история того, как предупрежден был неравный брак, несчастная семейная жизнь, может быть, даже самоубийство или даже двойное самоубийство.
– Возможно, – сказала Беата, – но это совершенно не относится к делу. И, во всяком случае, я не такой человек, как эта графиня. Что касается меня, то для меня прямо нестерпимо… нестерпимо подумать…
Фортуната улыбнулась и помолчала, точно ожидая, чтобы Беата закончила фразу. Потом она спросила:
– Вашему сыну шестнадцать лет… или семнадцать?
– Семнадцать, – ответила Беата и рассердилась на себя за свой покорный ответ.
Фортуната полузакрыла глаза, точно отдаваясь какому-то внутреннему видению, и сказала, точно во сне:
– Вам придется привыкнуть к этой мысли. Если не я, так другая. И кто вам сказал, – она вдруг широко раскрыла глаза, засверкавшие зеленым светом, – что другая будет лучше меня?
– Я попросила бы вас, – ответила Беата, с трудом сдерживая себя, – я попросила бы вас предоставить мне эту заботу.
Фортуната слегка вздохнула. У нее сделался усталый вид, и она сказала:
– Что же об этом говорить. Я согласна исполнить ваше желание. Итак, вашему сыну нечего опасаться – или, вернее, не на что надеяться.
Глаза ее опять сделались большими, серыми и светлыми.
– Впрочем, – продолжала она, – вы на ложном пути с вашими подозрениями, фрау Гейнгольд. Говоря откровенно, мне до сих пор не приходило в голову, что я произвожу какое-либо впечатление на Гуго. – Она медленно тянула это имя, и оно как бы таяло у нее на языке. В то же время она смотрела Беате в лицо удивительно невинным взглядом. Беата густо покраснела и безмолвно сжала губы.
– Так что же мне сделать? – скорбно спросила Фортуната. –