Москва. Лица улиц. Продолжение легенд. Олег ФочкинЧитать онлайн книгу.
1613, 1614 и 1617 годах, занимался продажей пушнины в Риге для пополнения средств казны.
Главой семьи затем был голландский купец, переводчик и дипломат Томас Келлерман. В 1668 году русский царь даже отправил его послом в Венгрию главным образом по вопросу о совместной борьбе с турками.
По предварительным данным, одна из найденных плит находилась на могиле его сына Андрея, проучившегося в европейских университетах 17 лет и получившего степень доктора. Он врачевал в Москве, предлагал сделать новый перевод Евангелия на русский язык.
В журнале «Русская старина» за 1895 год опубликована статья Ш. Арсеньева «Очерки из быта докторов-иноземцев в древней Москве». В ней говорится:
«“Торговый иноземец”, “гость”, живший, по всем видимостям, в Москве десятки лет, Томас Келлерман (или, как иногда его именовали, Келдерман), торговавший, должно быть, не безприбыльно, отправил в 1661 году своего сына Андрея, родившегося в Москве, в иностранные земли для ученья. Отправил он его по указу царя Алексия Михайловича.
Уехав отроком, он воротился зрелым мужчиною, достигнув высшего ученого звания доктора медицины и философии через 17 лет. 1678 года, декабря 2-го, из Архангельска в Новгород известили о приезде в Московское государство новаго доктора, а 22-го того же месяца об этом отписали из Новгорода в Аптекарский приказ в Москву. Тотчас велено было переслать нововыезжаго доктора в Москву».
Андрей Келлерман приехал на праздники в Москву к отцу и семье после долгой разлуки. Приезд его был очень кстати и для Аптекарского приказа: в это же самое время царскую службу навсегда оставил опытный и любимый доктор Яган Розенбург, просившийся на покой за старостью.
И далее цитирую статью Арсеньева: «Когда прошли праздники Рождества и немецкаго новаго года (русский год начинался с 1-го сентября), купец Томас Келлерман написал царю челобитную о принятии сына на службу:
“Посылал я <начало выпущено> сынишка своего Андрюшку за море для дохтурской науки и для наученья разных язык учитца. И был сынишко мой в той науке за морем в разных государствах и школах семнадцать лет; и в итальянской, государь, земле, в городе Падуве (Падуе), в высокой школе, от дохтурских учителей философскому и врачебной науки разными вопросы доспрашиван, и ево в той дохтурской науке достойно признали и дохтуром учинили, и свидетелстенной лист за своими руками и печатми дали. И для той, государь, дохтурской науки сынишка мой, те семнадцать лет учася, издержал многия деньги – несколько тысячей рублев. И те деньги я, х. т., за него займываючи, платил, – проча ево вперед годнаго быть в вашу, в-го г-ря, службу. А он сынишко мой, твой, в-го г-ря, холоп природной и прочнее иных выезжих дохтуров, которые выезжают на малое время и вашим Государским жалованьем обогатясь (намек на отъезд Ягана Розенбурга, скопившаго в России деньги) отъезжают опять в свои страны. Да он же, сынишко мой, ныне в молодых летех и славенской грамоте и русскому языку может вскоре изучиться, – и от него чаять больше службы, как от иных дохтуров, которые