Илиада. ГомерЧитать онлайн книгу.
лук из рогов козерога
Резвого; некогда сам он ему из засады в то время,
Как со скалы он прыгнуть собирался, стрелой своей острой
В грудь угодил и спиною его на скалу опрокинул;
Из головы поднимались рога на шестнадцать ладоней.
Мастер друг к другу приладил рога, обработав искусно,
Вылощил лук и к концу золотое кольцо приспособил.
Лук свой пригнувши к земле, тетиву на него натянул он,
Сам укрываясь пока за щитами товарищей храбрых,
Чтобы с земли не вскочили Аресовы дети ахейцы
Раньше чем пустит стрелу в Менелая, любимца Ареса.
Сняв после этого крышку с колчана, стрелу из него он
Новую, в перьях, достал, – виновницу черных страданий;
Горькую эту стрелу наложил на изогнутый лук свой,
Давши обет Аполлону ликийскому, славному луком,
Из первородных ягнят принести гекатомбную жертву,
Только домой он вернется в священные стены Зелеи;
За тетиву и за корень стрелы одновременно взявшись,
Он до соска притянул тетиву и до лука – железо.
После того как великий свой лук круговидный согнул он,
Лук загудел, тетива зазвенела, стрела понеслася,
Острая, в гущу врагов, до намеченной жадная жертвы.
Но про тебя, Менелай, не забыли блаженные боги,
Прежде же прочих – Афина добычница, дочь Эгиоха.
Став пред тобою, стрелу она острую прочь отклонила,
С тела ее согнала, как в жаркую пору сгоняет
Мать надоедную муху со спящего сладко младенца.
В место стрелу согнала, где, сходясь, золотые застежки
С панцырем пояс смыкают, двойную броню образуя.
В пояс, вкруг панцыря плотно сомкнутый, стрела угодила,
Пышно украшенный пояс мгновенно насквозь пронизала,
Панцырь искусной работы пробила, достигла повязки,
Бывшей под ним, – охраны для тела, преграды для копий,
Лучшей защиты героя; ее она также пронзила
И по поверхности кожи скользнула, ее оцарапав.
Тотчас же черная кровь потекла из рассеченной раны.
Как для нащечников конских кариянка иль меонийка
Пурпуром красит слоновую кость и нащечники эти
В доме своем сохраняет; желало бы конников много
Их для себя получить; но лежит про царя украшенье,
Для лошадей красота, для возничих – великая слава.
Так у тебя, Менелай, обагрилися пурпурной кровью
Стройные бедра и голени вплоть до красивых лодыжек.
В ужас пришел Агамемнон владыка, как только увидел
Черную кровь, что струей побежала из братниной раны.
В ужас и сам Менелай многославный пришел. Но когда он
Зубья стрелы и завязки на шейке увидел вне тела,
Прежняя бодрость в груди пробудилась немедленно снова.
Тяжко стеная и брата за руку держа, Агамемнон
Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:
«Милый мой брат, на погибель тебе договор заключил я,
Выставив против троян одного из ахейцев сражаться!
Ими