Беглые в Новороссии (сборник). Григорий Петрович ДанилевскийЧитать онлайн книгу.
вашей братьи?
– Как «какие»? Всякие. Мы народ торговый-с.
– Значит, и овощами торгуете, и салом, и табаком?
– Торгуем всем! Всем, либер герр[18], всем!
Колонист встал помочь кучеру перепрячь лошадей.
Полковник прилег на траве, поглядывая с улыбкою на уходившие пятки товарища, подкованные медными гвоздями, и помышляя: «Вот стадо баранов! Я думаю, женился в семнадцать лет, и жена его теперь тоже на овцу похожа – ест индеек с медом, чулки даже во сне вяжет!»
– Что же у вас за дела, скажите? – опять спросил он колониста, подсмеиваясь.
– Да что, батюшка, на днях купил я землю, вот что неподалеку от Николаева, близ поместья герцога Ангальт-Кеттен; съездил потом на Дон принанять степи для нагула овец, да не удалось – надо подождать, когда снимут сено; а теперь еду купить, коли придется, с торгов, в Николаеве наши бывшие батареи, то есть разный хлам с севастопольских батарей[19]: дерево, обшивку, брусья, а пожалуй, и чугун. Наше дело коммерческое: что попадет под руку, всем торгуем. Ничем не пренебрегаем и времени не упускаем. Вы знаете нашу пословицу: «Морген, морген, унд нихт хёйте…»
– …Заген алле фауле лейте?[20] Как не знать! Но скажите, зачем вам еще степи за Доном? Где, позвольте, у вас собственная-то земля? Извините, я не расслышал…
– Мейне эйгене эрде[21], моя собственная земля есть и под Граубинденом, и в других округах, да места стало уже нам, колонистам, мало. Так-то-с, не удивляйтесь! Наши кое-кто уже в Крыму ищут земель, на Амур послали депутатов присмотреться насчет занятия земель под колонии. Засуха, ну, и надо перегнать часть овцы на лето за Дон.
– Сколько же у вас овечек? – спросил Панчуковский, пощипывая усики и смотря на это кроткое, румяное лицо, и зевнул. – Да не хотите ли масла, колбаски? Вот вам масло, вот хлеб! Я совсем устал от дороги. Не хотите ли? Вот ножик. Я тоже все хлопочу, строюсь…
– Благодарю! – ответил кудрявый колонист, оправляя свои белокурые, с проседью уже, немецкие пейсы, выбивавшиеся из-под барашковой шапки, и принимаясь за масло. – У меня овцы довольно, о, очень довольно…
– Сколько же?
– У меня семьдесят пять тысяч голов овцы в разных местах-с…
Панчуковский приподнялся на локте.
– Что-о-о? Как-с? Сколько? Я не расслышал! – сказал он и заикнулся, подобно незабвенному Манилову, некогда пораженному сказочной профессией Чичикова, по покупке мертвых душ.
– Семьдесят пять тысяч голов-с мериносов! – ответил опять смиренный собеседник и стал копаться в котомке, укладывая остатки провизии. – Но, мейн либер герр, как здесь ни хорошо, а скучновато; все в Германию тянет… Мы здесь чужие!
Дух захватило у Панчуковского. Мигом в его голове мелькнули соображения: «Если у него семьдесят пять тысяч мериносов, то сколько же он должен получить дохода? На худой конец, по целковому с головы, итого семьдесят пять тысяч рублей серебром. Двести пятьдесят тысяч рублей ассигнациями, четверть миллиона в год!»
И он окинул взглядом колониста с головы до ног, как бы
Милейший (
Батареи, защищавшие Севастополь во время Крымской войны 1853–1856 гг.
Завтра, завтра, не сегодня… так ленивцы говорят (
Моя собственная земля (