Стоик. Теодор ДрайзерЧитать онлайн книгу.
Могу я ждать вас к этому часу?
В голосе Каупервуда, как тотчас же отметил про себя Толлифер, не было того покровительственно-пренебрежительного оттенка, который неизменно проскальзывает у сильных мира сего при разговоре с людьми нижестоящими, но в нем было что-то необыкновенно внушительное, властное. Толлифер при всем своем исключительном самомнении не мог не разволноваться, до такой степени он был заинтригован.
– Разумеется, мистер Каупервуд. Я буду совершенно точен, – ни секунды не раздумывая, отвечал он.
Что бы это могло быть?.. Наверно, срочное распространение каких-нибудь акций! Да он с восторгом ухватится за такое дело. Сидя у себя в номере, Толлифер раздумывал об этом неожиданном телефонном звонке и старался припомнить, что он такое недавно читал про Каупервудов. Да, что-то насчет того, как чета Каупервудов пыталась втереться в высшее нью-йоркское общество и как у них это не вышло… Но мысли Толлифера сами собой возвращались к загадочному звонку, к тому, какую работу ему могут предложить и какие новые знакомства могут за этим воспоследовать, и его охватывало чувство радостного волнения и подъема. Он подходил к зеркалу и внимательно разглядывал свою физиономию и всего себя; затем открывал шкаф и так же внимательно осматривал свои костюмы. Побриться и вымыть голову надо будет в парикмахерской, да, кстати, уж и костюм надо будет отдать почистить и отутюжить. Пожалуй, сегодня вечером не стоит выходить. Лучше отдохнуть хорошенько, чтобы завтра утром выглядеть посвежее.
В половине одиннадцатого он явился к Каупервуду в контору, выбритый, выглаженный, освеженный, – словом, такой, каким он уже давно не бывал. Ведь, может статься, это – поворот в его жизни! Так, по крайней мере, он надеялся и именно с таким чувством вошел в кабинет и увидел перед собой великого человека, восседавшего посреди комнаты за необъятным письменным столом из палисандрового дерева. И тут Толлифер сразу съежился и почувствовал себя весьма неуверенно, потому что человек, сидевший перед ним, хотя его никак нельзя было упрекнуть в недостатке учтивости и даже некоторой дружелюбной приветливости, был до такой степени недосягаем, что невольно удерживал вас на расстоянии. «Да, – подумал Толлифер, – сразу видно, сильный человек; какое красивое властное лицо, и эти большие пронизывающие и в то же время совершенно непроницаемые светлые глаза, и руки, какие сильные, красивые, а как легко лежат на столе; и на правой руке, на мизинце, простое золотое кольцо…»
Это кольцо много лет назад подарила Каупервуду Эйлин, когда он сидел в филадельфийской тюрьме (ниже этого он не опускался, а потом пошел в гору и уже не останавливался в своем восхождении), – подарила в знак своей неизменной любви. С тех пор Каупервуд никогда его не снимал. И вот теперь он собирался нанять этого деклассированного субъекта, бывшего светского денди, и поручить ему заботиться о своей жене, развлекать ее, чтобы она не мешала ему, Каупервуду, спокойно наслаждаться обществом другой женщины. Настоящая моральная