О психологической прозе. О литературном герое (сборник). Лидия ГинзбургЧитать онлайн книгу.
опыт держит на привязи вымысел и как бы ведет борьбу со структурным началом; в другом – он дает материал для свободной работы замысла и вымысла.
Романист может придерживаться последовательности связи событий-прототипов, может уходить от них далеко. В любом случае он знает, что может и должен творить по своему разумению. Толстой любил сохранять связи жизни, иногда до мельчайших подробностей, но и он сказал по этому поводу: «Андрей Болконский никто, как и всякое лицо романиста…»[29] Роман (психологическому роману посвящена третья часть этой книги) создавал идеальную структуру, предоставляя поэтическому вымыслу высшую свободу организации нужных ему элементов в самые совершенные, самые целеустремленные и выразительные единства.
Если сила документальных жанров в непредрешенности, в том, чего «не придумаешь», то литература вымысла, напротив того, сильна безграничными возможностями организации, потенциальным совершенством свободно рождающегося плана. Пушкин сказал: «Единый план „Ада“ есть уже плод высокого гения» («Возражение на статьи Кюхельбекера в „Мнемозине“»).
Высшая эстетическая организация – мощная, движущая культуру сила. Толстой, Достоевский, другие великие романисты показали, чем может стать для духовной жизни человечества «вторая действительность», вымышленная гением. Толстой – участник Севастопольской кампании, но он не писал о ней воспоминаний. Толстой – творец миров – свой военный опыт преобразовал в художественное откровение «Севастопольских рассказов», «Войны и мира». Но в искусстве последующее не отменяет предыдущего, высокоорганизованные формы не вытесняют менее организованные или организованные на других основаниях. И у них есть свои, незаменимые в своем роде возможности.
В этом вступлении я касаюсь предварительно некоторых вопросов, которые предстанут в дальнейшем погруженными в конкретный исторический материал. Два теоретических полюса, между которыми расположено предлагаемое исследование, – это построение и познание исторического характера и анализ индивидуальной душевной жизни. Явления эти взаимосвязаны. И то и другое рассматривается на разных ступенях – от писем до психологического романа. На каждой из этих ступеней предметом изучения становятся явления, особенно для нее характерные. В дружеской переписке русских людей 1830-х годов построение исторического характера предстает в напряженнейшей атмосфере нравственных требований и психологического самоанализа. «Мемуары» Сен-Симона, «Исповедь» Руссо, «Былое и думы» Герцена имеют незаменимое значение для проблематики, для методологии мемуарных свидетельств о человеке. Творчество Льва Толстого – одна из главных тем третьей части – высший предел аналитического романа XIX века.
«Человеческий документ» и построение характера
1
В России XIX века освободительное движение осуществляется разными социальными группами, принимает разные
Письмо к Л. И. Волконской от 3 мая 1865 года. –