Резидентура. Я служил вместе с Путиным. Алексей РостовцевЧитать онлайн книгу.
примерно одинаковые льготы, и что же мне теперь остается делать? Мне остается пойти на площадь Лубянку и поклониться тому знаменитому на весь мир дому, где я начинал свою службу в Центральном аппарате советской разведки. Там я познакомился и подружился с замечательными людьми, умными, вдумчивыми, прекрасно образованными, государственниками, истинными патриотами России. Как же далеко до них той шушере, которая замусорила собой нынче наш политический небосклон и телеэкран. Я обязан поклониться также Соловецкому камню, ибо он память о моем отце. Это все. Больше я на этом свете никому ничего не должен.
Немецкие друзья
Впервые я увидел живых немцев летом 1942 года в селе Петровском на Ставропольщине, куда нас с теткой, заменившей мне мать, занесла эвакуация. Немцы устроили в нашей школе казарму, а в школьном дворе соорудили что-то вроде душа под открытым небом. С утра до вечера абсолютно голая солдатня, гогоча от удовольствия, плескалась в воде, загорала на травке, мочилась под наш дом и пыталась жестами привлечь внимание проходивших по улице русских женщин к своим отлично развитым половым органам. Это были молодые, здоровые, крепкие парни. Я смотрел на немцев из окна и тоскливо думал о том, что ни моему тихому доброму дяде Николаю Ильичу, ни директору школы Погребняку, ни учителю физики Щекину, ни отцу моей подружки Лельки Покровской, ни сыну моей учительницы Коле Писаренко – всем им вместе, державшим где-то далеко отсюда выгнутый отчаянной дугой фронт, – никогда не одолеть этих сильных тупых циничных животных, опьяненных запахом обильно пролитой ими крови недочеловеков, каковыми они, немцы, нас считали.
Но отцы наши совершили чудо. Они одержали верх. Может быть, в этом и не было ничего удивительного. Ведь в конце концов человек всегда побеждает зверя.
В январе немцы потекли обратно. Это были уже не воинские части, а разрозненные группы смертельно уставших, обмороженных, голодных людей, втихомолку мечтавших о плене. Мы потешались, глядя на огромные соломенные снегоступы немецких солдат. Эта обувь, надетая на сапоги, должна была, по-видимому, уберечь ноги воинов фюрера от обморожения и проваливания в глубокий русский снег. Лично я не катался верхом на убитом мерзлом немце с ледяной горки, но видел, как это делали мои друзья, те, что были постарше. Много лет я наблюдал в разных точках нашей страны, как пленные немцы, покорные и очень дисциплинированные, с большим прилежанием восстанавливали разрушенное их руками. Позже я узнал, что таких немцев вкалывало на просторах Союза более двух миллионов. Мне не было их жаль. Я всегда помнил о том, что немцы заживо сожгли брата моего отца, талантливого поэта, чьи стихи и сегодня можно прочесть в хрестоматиях украинских школ. И если бы мне тогда, в сороковых, кто-то сказал, что я назову главу одного из моих будущих очерков «Немецкие друзья», я счел бы это поганой шуткой, но тем не менее я назвал. Значит, есть тому причины и основания.
Давно уже нет на карте Ставропольского края села Петровского. Оно стало городом Светлоградом, который прославил уроженец его Разин. И вовсе не атаман казачьей вольницы, а основатель рок-группы «Ласковый май».