Резидентура. Я служил вместе с Путиным. Алексей РостовцевЧитать онлайн книгу.
Кстати, охотник и рыбак я был никудышный, хотя ни одной рыбалки и охоты не пропускал. Особенно неуютно я чувствовал себя на охоте. Не хотел убивать никого живого, хотя стрелок был хороший и на соревнованиях по стрельбе брал призы. Немцы эту мою слабость заметили, прозвали меня опереточным охотником и постоянно надо мной подтрунивали. Однажды они подвели меня к огромному дубу, на котором сидел коршун. «Вот, Арнольд, – сказал мне начальник одного из отделов МГБ, – если ты убьешь этого хищника, то с тебя – сто грехов». Я приложился и выстрелил. Во все стороны полетели перья, но коршун продолжал спокойно сидеть на своем месте. Я оглянулся и увидел, что немцы полегли на траву со смеху. Оказывается, я стрелял в чучело коршуна, которое немецкие колхозники водрузили на дуб для отпугивания воробьев и грызунов, пожиравших пшеницу. 9 мая 1992 года один из участников той охоты позвонил мне в Москву.
– Поздравляю тебя с праздником, – сказал он.
– Спасибо, – ответил я.
– А будет ли у вас сегодня салют? – осведомился он.
– Салют будет! – заверил я его.
– Как хорошо! – вздохнул он.
У меня перехватило горло. Он, немец, поздравлял меня, русского, с Днем Победы, в то время, как свои, русские, загадили нашу Великую Победу с головы до пят.
В моей квартире много сувениров, подаренных немецкими друзьями. В основном это бокалы с гербами разных городов, пивные кружки, предметы народных промыслов, книги. Я часто разглядываю эти вещи и вспоминаю тех, кто мне их подарил. Вот старинная медная шахтерская лампа, похожая на волшебную лампу Аладина. Впрочем, это вовсе и не лампа, а бутылка, под лампу закамуфлированная. Ее я получил в подарок от начальника Галльского окружного управления МГБ полковника Эмиля Вагнера. Стоп! Этот человек заслужил того, чтобы рассказать о нем поподробнее.
Вагнер, как говорили люди, хорошо его знавшие, сдался в плен нашим в начале войны, служил в советской разведке. У него были два советских ордена и нагрудный знак почетного чекиста. Он и его жена Гертруда любили Советский Союз и советских людей романтической, сентиментальной любовью. Их буквально тянуло к нам. Они постоянно старались сделать что-нибудь приятное для нас, наших жен и детей. Помню, как рыдала Гертруда, узнав о гибели Гагарина. Эмиль любил русскую кухню, русскую водку и русские песни. Этой его слабостью мы бессовестно пользовались, то и дело приглашая его в гости. Потихоньку он начал спиваться. Когда мы спохватились, было уже поздно. Начатое нами доделали его приятели-немцы, один из которых и стал преемником Эмиля на посту начальника управления. Это был Хайнц Шмидт, полковник, а впоследствии генерал-майор. В наше оправдание скажу, что мы никогда не вымогали у захмелевшего Эмиля ни готовых дел, ни наводок. Мы звали его в гости потому, что он был нам симпатичен. Мы ценили то, что он всегда был готов прийти нам на помощь. Помню такой случай. Супружеская пара, которая готовилась нами к выводу на Запад по линии «Н», в последний момент вдруг заколебалась