Эротические рассказы

Матильда Кшесинская. Жизнь в изгнании. Документальная повесть. Галина ВервейкоЧитать онлайн книгу.

Матильда Кшесинская. Жизнь в изгнании. Документальная повесть - Галина Вервейко


Скачать книгу
из сдобного теста пеклись «шанежки» – булочки, в середину которых вливалась сметана, а в Великий пост – жаворонки с изюмчатыми глазами.

      За кухней и кладовыми, охраняемыми огромными ржавыми замками, шли конюшни, под навесом которых смущённо ютились несколько теперь неуместных экипажей. Баню топили каждую субботу, и весь дом тогда в ней парился, хлеща себя берёзовыми вениками. После бани на всех этажах пили чай. Пили долго и много. Даже мой брат выпивал по пятнадцать стаканов, уютно ютящихся в подстаканниках.

      В доме хозяином и грозой был «сам» – крупный, тучный деспот. От его жены, приятной наружности женщины, исходили доброта и смирение. Симоновы были старообрядцами. И с религиозным уставом у них не шутили. Несмотря на присутствие трёх сыновей, ещё подростков, в доме всегда царила мёртвая тишина.

      Главное зло в нём, однако, называлось Неонилой Егоровной, обитательницей мезонина, из которого она, как сова из дупла, следила за всем происходящим. Возможно, что положение старой девы, по тем временам нелестное, сделало её ядовитой и озлобленной. Даже «сам» перед ней слегка пасовал, и только Наденькина старая нянька постоянно позволяла себе с ней воевать.

      Было трудно определить возраст няньки. У неё была крупная фигура русской крестьянки и, всё в морщинах иконописное лицо. На голове она носила повойник – нечто вроде туго завязанного чёрного платка, без которого никогда не показывалась. Верила нянька просто и искренне, что не мешало ей (на всякий случай) обвязывать Наденькину ручку красной шерстинкой от дурного глаза, подаренной… шаманом. Подолгу простаивала она на коленях перед образами, глубоко вдыхала и настойчиво учила меня креститься по-старообрядчески. Она периодически страдала мигренями, которые никому в голову не приходило ни лечить, ни облегчать, и всегда была беззаветно предана своей питомице.

      Наденька была на год младше меня и очень избалована. Я часто приходила к ней играть. В общем, мы с ней ладили, а в случае конфликта я великодушно уступала «маленькой».

      По праздникам нянька, отбив должное количество земных поклонов, одевала Наденьку в тёмные бархатные платья, отделанные соболями или горностаем, приводившие меня, воспитанную на английской строгости, в полное изумление. Три комнаты у Наденьки были уставлены игрушками, которые до революции отец выписывал для неё из всех стран Европы. От папы скрывали, что играла Наденька только со своим мягеньким свитером.

      Мне помнится первая ночь в Екатеринбурге. На простыни, постланные на кожаном диване, падает лунный свет. За окном снежные сугробы сверкают холодным блеском, и неподвижный воздух словно звенит от тишины. Время от времени в нём расплываются удары деревянных колотушек ночных сторожей и их протяжная перекличка «слу-у-шай…» Я не сплю. Слышный издалека паровозный гудок тоской обжигает сердце.

      Наутро снег весело блестит на солнце. Мы пьём чай и готовимся к визиту


Скачать книгу
Яндекс.Метрика