Свобода. Джонатан ФранзенЧитать онлайн книгу.

      Кэрол Монаган была единственной матерью на Барьер-стрит, появившейся там примерно тогда же, когда и Патти. Она попала туда по своеобразной программе патронажного обмена после того, как забеременела от своего высокопоставленного начальника в Хеннепине, который поспешил выслать ее из своего округа. К концу семидесятых в городах-близнецах[5] осталось не так много мест, где посчитали бы хорошим тоном содержать на балансе госучреждения мать незаконного ребенка шефа. Кэрол сделалась одной из рассеянных, подолгу обедающих сотрудниц городского бюро лицензий, а какая-то залетка из Сент-Пола получила ее должность на другом берегу реки. Соседний с Берглундами дом на Барьер-стрит, видимо, был частью сделки: иначе сложно было объяснить, почему Кэрол согласилась жить в подобном бараке. Летом к ней раз в неделю после захода солнца на джипе неизвестной марки приезжал пустоглазый подросток в комбинезоне Департамента озеленения и проходился по лужайке газонокосилкой. Зимой тот же подросток появлялся, чтобы убрать снег с дорожки.

      К концу восьмидесятых дом Кэрол оставался единственным неухоженным домом квартала. Она курила “Парламент”, обесцвечивала волосы, красила свои длинные ногти в кричащие цвета, кормила дочь переваренными полуфабрикатами и поздно возвращалась домой по четвергам (это мамочкин выходной, говорила она, как будто свой выходной был у каждой матери), бесшумно открывая дом Берглундов выданным ей ключом и забирая с дивана спящую Конни, заботливо укутанную одеялом. Патти проявляла безграничную щедрость, предлагая Кэрол присмотреть за Конни, пока та работала, ходила по магазинам или занималась своими четверговыми делами, и в результате Кэрол стала полностью зависеть от соседки. Патти не могла не видеть, что в ответ на ее щедрость Кэрол полностью игнорирует ее дочь Джессику, непомерно нянчится с ее сыном Джоуи (“Еще один маленький чмок!”) и, одетая в прозрачные блузки и туфли на высоченных каблуках, липнет к Уолтеру во время соседских собраний, превознося его домохозяйственные доблести и разражаясь хохотом в ответ на каждое его замечание. Но худшее, что Патти позволяла себе сказать о Кэрол на протяжении долгих лет, – это что одиноким матерям приходится нелегко, и если Кэрол порой вела себя странно, то это, должно быть, из гордости.

      С точки зрения Сета Полсена, слишком часто, по мнению его жены, упоминавшего Патти, Берглунды относились к виноватым либералам, испытывающим потребность прощать всех и вся, чтобы получить прощение за свою счастливую судьбу; им не хватало смелости пользоваться тем, что им было дано. В теорию Сета не укладывался тот факт, что Берглундам ничего особенного дано не было: единственным их активом был дом, который они перестроили собственными руками. Другую брешь в теории указала Мерри Полсен: Патти не была особенно прогрессивной и уж точно не являлась феминисткой (целыми днями торчала дома и пекла свои чертовы именинные печенюшки, сообразуясь с календарем), а политика вызывала у нее явное отторжение.