Мятежный лорд. Виктория БалашоваЧитать онлайн книгу.
души? – встрепенулся Трелони. – Тела бренны, а души витают где-то. Помните, мы беседовали о призраках. Ведь это души умерших, не нашедшие успокоения.
Ненадолго установилась тишина. Было непонятно, ответит ли Байрон, услышал ли он в принципе вопрос. Погребальный костер догорал. Начал заниматься рассвет. Еще луна не успела погаснуть на небе, как горизонт стал медленно окрашиваться в светло-голубой цвет. Свет и тьма не боролись – они мирно передавали друг другу бразды правления, точно понимая: когда придет час, они вновь поменяются местами…
– Да, конечно, – вдруг произнес Джордж, – души куда более живучи, чем тела. Однако и они невечны, поверьте. Те мучающиеся признаки потому и считаются неуспокоившимися душами. Плохо, когда душа не нашла своего последнего пристанища и бродит среди людей. В вечности нет ничего хорошего, Трелони. Не ищите ее. Ни море, ни эти горы, ни песок под нашими ногами невечны, – он протянул руку, затянутую в белую перчатку и взял сердце Шелли. – Отдам Мэри. Пусть хранит столько, сколько отпущено свыше.
В этот момент Ли Хант вышел из экипажа и подошел к костру. Он посмотрел на Байрона странным, отсутствующим взглядом и с трудом проговорил:
– Отдайте сердце Перси мне. Он был мне лучшим другом. Мне нужно оставить это на память…
Джордж не стал спорить и отдал останки Ханту. К утру друзья вернулись в Пизу. Тут же, обессиленные, они отправились спать. Правда, прежде чем лечь, Джордж, как и обещал, заспиртовал сердце Перси. К двум, несмотря на бессонную ночь, он проснулся. Наскоро перекусив, Байрон объявил, что хочет ехать в Ливорно посмотреть на «Боливар».
– Не выхожу на нем в море, так хоть погляжу, как там моя шхуна, – прокомментировал он свое решение.
Терезе была явно не по душе затея Джорджа, но она видела – отговаривать его бесполезно. Он находился в том состоянии, когда разум и чувства спят, а тело требует физической нагрузки. Трелони ехать отказался. Ему, не в пример другу, хотелось остаться дома. Навалившаяся усталость не позволяла не только мыслить, но и двигаться…
Вечером опасения Терезы оправдались: Джорджа не следовало отпускать в Ливорно. Выглядел он заболевшим. Его трясло, он чувствовал то жар, то холод.
– Не волнуйся, дорогая. Зато я проплыл более трех миль. Представь себе, доплыл до самой шхуны. Солнце пекло нещадно, но мне стало легче. Лихорадка для меня не новость. Пройдет, – стуча зубами и кутаясь в теплый халат, уверял Терезу Байрон. – Сейчас выпью джина и полегчает.
Есть он отказался, и лишь пил стакан за стаканом джин, слегка разбавляя его водой. За врачом Джордж посылать не позволял, уверяя окружающих в легкости заболевания. К полуночи кожа на его теле начала слезать, местами превратившись в огромный волдырь. Плечи и спина особенно пострадали от совместного воздействия солнца и моря, и лежать в постели стало для Джорджа сплошной мукой. Несмотря на продолжавшиеся с его стороны протесты, Тереза поклялась отправиться на следующее же утро за врачом.
– Все равно лечь в постель невозможно, – провозгласил