Перстень в футляре. Рождественский роман. Юз АлешковскийЧитать онлайн книгу.
словом, так бы и просачковал наш герой, опекаемый нечистой силой, до глубокой старости и до самой смерти, ни в чем никогда не нуждаясь. Лишь иногда, с похмелюги, испытывая боль души от воспоминания момента ужасной смерти на его глазах любовного счастья. Он жил немыслимо однообразной жизнью в огромной квартире или на даче, унаследованной после смерти родителей.
Но тут наконец-то переполнила вдруг чашу терпения Самого Времени окончательно уже непревозмогаемая брезгливость. То есть Время публично сблевало вдруг от полного ничтожества и застойной бездарности стратегов штурма Небес, более полувека нагловато считавших себя его – Времени! – Умом, Честью и, главное, Совестью.
Время, прикинув что-то там себе в своем уме, вступилось за свой обгаженный Ум, поруганную Честь и оскорбленную Совесть, да и приметило вдруг в Кремле самого чувствительного и слабовольного из высших наших руководителей. Избранник сей наивно принял рвотный спазм Времени за собственную историческую духовно-политическую инициативу.
Ну и слава ему, как говорится, думал Гелий, за то, что, покорствуя Времени, вынужден был этот незлобный человек и недалекий политик начать припудривание всех ядовитых краснот действительности да своевременно ремонтный шурум-бурум, названный Перестройкой.
Конечно, ему не могло не претить, что сей мало чем примечательный, но все же как-никак избранный самим Временем политик носится за рубежом в спецколяске триумфатора. Тут, понимаете, навалены горы неисчислимых черепов, тут на ваших глазах разворашиваются ужасающие могилы прошлого и обнажаются горестные развалины российской цивилизации, тут еще либо маются за решетками, либо пребывают в неизвестности те, которые перли бесстрашно на бойницы тупой нашей поросячьей власти, а он там триумфально себе носится, а он там себе принимает как должное лавры единственного избавителя человечества от варварского нашествия коммунизма и спасителя собственного народа от самоубийственной бездари коммуняк… «Вот и понимай: безвкусная ли все это глупость матушки-истории или мстительно-уродливая ее ирония над бесславно загубленными мертвыми и душевно выпотрошенными живыми», – думалось Гелию порою.
В те самые времена им овладело вдруг чувство бесконечно тоскливого бессилия, обострившего и так достаточно болезненную раздвоенность умственных настроений.
Релвера воспрянула вдруг не только в своих церковных щелях, где покорно она себе ютилась и елейно лелеяла того, с маленькой буквы, кого не было и нет, но выпорхнула она бесстыже даже на страницы партийных газет и журналов. Торжествующе и кадяще вновь заняла она и загадила все основные укрепрайоны и насесты научного атеизма, то есть умы, сердца и души миллионов врасплох застигнутых и совершенно растерявшихся штурмовиков Небес.
Раскудахталась-раскукарекалась так нахраписто, словно не сворачивал