Мир-село и его обитатели. Повесть в этюдах и размышлениях. Алексей А. ШепелёвЧитать онлайн книгу.
годом разнообразия всё меньше, особенно кадрового: люди умирают, молодёжь не та… Тут был такой «нескучный сад», такие корифеи проживали – соседи, например, имеющие прозвища Козявка и Драбадор. В колхозе самый низший чин – «всего-то трактористы», зато законно отдыхают после смены. Уж коль не каждодневно, то через день – валяются у дома на дороге, «у столба», и как спектакль ежедневный, начинается…
Таков же в своё время был Чубатый, тракторист лихой, родитель целой ватаги кряжистых сынов, братьев-акробатов знаменитых местных, донимавших меня в детстве. Он с своим чубом, глазищи, по здешнему выражению, вытрескав, только мимо пролетал (всё та же «полоса препятствий»: валил заборы, сносил стога, давил-раскатывал «тыклы» и, что называется, всяко чередил), а уж отдыхать бросался в лопухи поодаль, за десяток изб от нас, я толком и не видел… Но тут гадать не надо: у всех оно одно – как комплекс ГТО, издержки, так сказать, коллективного хозяйствования; к тому же, от бабушки я слышал жизнеописания не только всех односельчан, но и их родителей, тоже ушлых…
Вот слышу: братец и Чубатый встретились у дома.
– У тебе кот мой, – утвердительно глаголет пожилой Чубатый, – в ангар забился, надо бы поймать.
(Про кота-то как пропустить, да и зачин сюжетный как на чеканке выбит!)
– Ну, вечером, Захарыч, приходи – щас некогда. Как же ты высмотрел?..
– Так он, едрёнать, чёрно-коришневый такой, впотьмах без света не углядишь – засветло бы отловить…
Многого не замечаешь, а оно меняется… Или замечаешь, да что с того и до того ли… Вот и в 2000-е Чубатый, уж почти без чуба, ежедневно мимо дома на велосипеде ездил – туда, сюда… Не как Ю.Б. носился, а чинно так, вкрадчиво поскрипывая. Какие-то баклажки у него в багажнике. «Захарыч вон теперь только пиво пьёть, вся пенсия у него на полторашки пересчитана», – услышал я такое как-то. Потом, через год-другой, он всё ходил пешком – три раза в день туда-обратно до ларька, в руках иль в сетке заветная бутылочка (уже 0,5 стеклянная), а сам седой уже как лунь, но сзади чуть не бритый, а спереди некий бобрик, намёк на чуб…
Теперь дожили – из постоянных зрителей-помощников остался он один фактически… И что ни день, то как будильник, как радио, под окнами: чу! – Чубатый! Голос у него грубый, звучный – тут не проспишь, не прозеваешь «передачу». По-прежнему паломничает он «до точки», но спрашивает там то виноград, то творог, то ситро – не пьёт ни капли.
Сказать по чести, раньше с ним не водились, а нынче вот, я удивляюсь (что называется, в положительную сторону удивляюсь): он стал, насколько это возможно по нашим временам, друг семьи. Дивлюсь я также куда больше, когда о раздолбаях школьных, отъявленной шпане (чьи имена и клички произносить-то брезговали, а пересказывать и слышать об их проделках-подвигах так просто тьфу!), теперь родители с почтением отзываются, на них как бы оглядываются, советов даже спрашивают. «Кабан крышу покрыл, железом этим новым, пойди узнай, как