Жизнью смерть поправ (сборник). Геннадий АнаньевЧитать онлайн книгу.
ставя на стол большую тарелку с жареной рыбой.
– А когда Юлий вернулся и женился, чего же он к дяде не пошел? – с едва заметным раздражением отпарировал Гунар.
– Ишь ты, чего захотел? У дяди сидеть без дела не пришлось бы, а он уже к роскоши привык.
– Вот-вот. Силой парня отобрать нужно было, – не отступил Гунар.
– Сиди уж… Забыл, что ли, как всем рты затыкали. Это теперь гордишься, что красный латышский стрелок.
– И тогда гордился. Тебя по-русски научил. Всем людям внушал, что за свободу народа воевал.
– Что верно, то верно. Только место для сетей всегда вам с Юлием никудышное доставалось. И сети ваши рвали. Спасибо Озолису и Портниеку… Соседи наши, – пояснила Паула Марии, – а то бы с голоду хоть помирай…
Мария не вдруг поняла, отчего вдруг Залгалисы спорят о каком-то Вилнисе, видимо, молодом парне, который, как думала Мария, обязательно поймет, что нельзя быть мироедом, и станет примерным рыбаком, но чем больше вслушивалась в размолвку супругов, тем понятней ей становилось, что этот юноша чем-то оскорбил их.
– Так что же произошло? – спросила Мария.
– Вы разве не знаете? – всплеснула руками Паула. – Вот ведь беда: сети кооперативные порезали. Говорят, Вилнис напакостил. Если бы не пограничники, порешили бы его наши мужики.
– Племянник красного латышского стрелка – враг советской власти… Позор! – сокрушенно произнес Гунар. – Правду говорил наш комиссар: где нет нас, там есть враг.
– В Средней Азии колхозный хлопок поджигали. Людей убивали. Теперь там хорошо. И у вас наладится. Поймут все. Рассказать бы всем, как там женщин резали за то, что лица открывали, как басмачи на кишлаки нападали, грабили колхозное добро, насиловали и зверски убивали активистов…
– Русский знают у нас только я, Юлий и наши жены, Марута, дочь Озолисов – немного. Как сможешь рассказать?
– Давайте научим всех! Учебники достанем. Я буду читать, а вы переводить. Пока я не выучу ваш язык. Поговорите, Гунар, Паула, с товарищами, спросите, захотят ли?
– Что тут говорить? Все захотят, – горячо заверила Паула. – У многих словари даже есть. Часто меня спрашивают. В клубе будем собираться. Где гостиница, – пояснила Паула.
– А я на правлении скажу. Время определим.
– Вот и хорошо. Давайте ужинать, – как бы заключила разговор Паула и разлила по стаканам домашнего пива.
Домой Мария с детьми возвратилась поздно. Андрей с беспокойством спросил:
– Где ж вы так долго были?
– С замечательной семьей подружились! Такие замечательные! Он был Красным латышским стрелком.
– Мария, я не хочу тебя пугать. Не хочу, чтобы ты как на Памире боялась, но будь осторожна. Вилнис Рагу (теперь он прежнюю фамилию взял, Курземниек) был членом мазпулцены. Существовала у них такая детская организация под крылом кулацко-фашистской партии. Есть подозрение, что сейчас он поддерживает связь с перконкрустовцами[1] –
«Перконкруст» (латыш. Pērkonkrusts – «Громовой крест») – латышская националистическая и антисемитски ориентированная организация с фашистской идеологией.