Грачи улетели. Сергей НосовЧитать онлайн книгу.
Борис Петрович, куда он идет: он идет на Ташкентскую.
А это идти и идти. Ехать и ехать.
Позвонил-таки жене, но не на мобильник в сумочку, а домой – на автоответчик. Сказал: «Я задержусь». Пусть знает.
Он купил бутылку «Синопской». Ощутил свободным себя.
Сутки через трое Щукин празднует свое одиночество – иногда не один. Он гостеприимен. У него доброе усталое лицо сорокапятилетнего вундеркинда, которому некуда спешить, потому что он везде опоздал. Однажды, притом существенно – на несколько добрых эпох, на несколько степеней производной от презренной действительности, он промахнулся рождением, реализацией, местоблюстительством. О чем теперь говорить? Не здесь и не теперь надо было бы быть Щукину. И не таким.
– «Сторожка», – сказала Катрин, – очень похожее на «старушка».
– Ты говоришь почти без акцента, – сказал Дядя Тепа, – а что такое сторожка, не знаешь.
– Теперь знаю, – сказала Катрин, широким жестом руки обозначая внутренность поименованного помещения.
– Знает, – удостоверился Щукин.
С унылой усмешкой он наблюдал, как разливает Катрин водку – принципиально сама – по граненым стаканам. Ей нравилось. Умеет. Она знает слова «самогон», «вытрезвитель», «похмелье». Дядя Тепа хотел, говорит, купить ветчину, но она сама, говорит Дядя Тепа, настояла на этой закуске: хлеб, лук, соль, – ей кажется, так будет правильно.
– Я хочу выпить, – произносит Катрин, оторвав стакан от стола, но еще для чоканья не предъявляя, так что повисшая пауза означает, пожалуй, не точку, не констатацию, а многоточие – динамику мысли:…за встречу?… за знакомство?.. – нет, Катрин подбирает слова: – за вашу… бушуйную… молодость… которая стала… легендой.
Щукин глядит в потолок, морщит иронически лоб, пожимает плечами (позже ему покажется, что много жестикулировал), но, естественно, пьет он – естественно, легко, без причуд – за свою бушуйную молодость, которая стала легендой, – не споря; Дядя Тепа не велел обсуждать.
– Я ходила смотреть ваше место, – сказала Катрин, закусив луком.
– Дворцовый мост, – пояснил Дядя Тепа.
– Да, да. Нева. Дворцы. Это здорово, здорово.
– Красивый город, – соглашается Щукин.
– Расскажите, как это было, – просит Катрин. Щукину не интересно играть в чужие игры. Пусть Дядя Тепа рассказывает. Его затея.
Но Дядя Тепа уже все рассказал. Катрин ненасытна. Ей мало.
– Вы смотрели на Петропавловскую крепость? – пытает она Щукина, и глаза ее сверкают восторгом.
Щукин не помнит, куда смотрел. Кажется, да.
(Куда ей хочется, туда и смотрел.)
– Лично я смотрел, – говорит Дядя Тепа, – на Пушкинский Дом.
– Пушкинский Дом? – в голосе Катрин нота сомнения: виден ли Пушкинский Дом с Дворцового моста?.. не ошибка ли памяти?
– То есть нет, на Мраморный Дворец, – уточняет, куда смотрел, Дядя Тепа.
– А Борис Петрович?
(А Борис Петрович тем временем, скрючившись