Кольцо князя-оборотня. Екатерина ЛесинаЧитать онлайн книгу.
родила дочь. Наверное, такая же черноокая, в мать. Всего-то и нужно, что откинуть тряпицу с младенческого личика… Нельзя. Негоже брать в дом это дитя, когда княгиня вот-вот от бремени разрешится, законным наследником порадует. А эта… Ведьмино отродье. Существо с душою непонятной. Не поймут люди.
– Значит, не примешь. – Ведьма верно оценила молчание Олега. – Твой выбор, княже, только уж не серчай, и я свое слово сдержу…
– Печать…
– Не поможет она тебе. Волколаком ты был, волколаком и останешься… Жил ты князем среди людей, будешь князем и среди волков. Дар мой крепкий от отца к сыну, от деда к внуку, и не оборвется род твой, пока лежат Урганские топи, пока воют волки серые, пока плачет птица, небо потерявшая… Расколотое дерево болеет, расколотый род счастья не имеет, болью за боль, обидой за обиду…
Растворилась в сумерках ведьма, а в ушах князя смешными бубенцами звучали последние слова.
Болью за боль.
Обидой за обиду.
Шрам над бровью налился огнем. Волчий вой серой лавиной затопил разум, оставив одно-единственное желание: бежать. Туда. На болота. Присоединить свой голос к печальному хору. Найти потерянную птицу и заглянуть в ее глаза. Может, случится и себя увидеть…
…Сколько веков с той поры минуло – никто не знает. Забылась история Олега, сплелась с судьбами княжеских потомков. Но каждый носил на пальце волчью печать – перстень оборотня-волколака.
Часть первая
Ведьма
Август
ЯСаверина Анастасия Филипповна, умерла пятнадцатого мая прошлого года в восемнадцать часов двенадцать минут, когда на моих глазах самолет разлетелся огненным шаром.
Тогда я даже не успела понять, что умираю, слишком быстро все произошло. Вот я стою, машу рукой и представляю, как Валюшка хнычет, а Толик объясняет, что мама прилетит следующим рейсом. Вот грузная туша самолета неуклюже выползает на черную полосу, катится и почти красиво взмывает в небо. Птицу выпустили на свободу, птица не сумела взлететь: вздрогнула, покачнулась и рухнула вниз. Мы видели лишь длинные, неправдоподобно тонкие крылья, переломанные пополам, да высоко задранный хвост…
Никто не выжил. Сто двадцать один человек. Сто двадцать два – я тоже разбилась в том самолете, умерла вместе с мужем и дочерью. Плохо помню, что было после катастрофы. Врач. Укол. Камеры. Фотоаппараты. От вспышек слезятся глаза, и чужие люди с почти садистской радостью крадут эти ненастоящие слезы для их ненастоящих новостей. Потом отель, расследование, встречи с представителями авиакомпании, которые бормотали что-то утешительное…
Домой я попала через месяц. На самолете. Я не боялась лететь, наоборот, молилась, чтобы проклятая игрушка упала с небес, но самолет без проблем приземлился в Домодедове. Серая Москва встретила блудную дочь горячими слезами летнего дождя, грязными улицами и лживым блеском витрин. Попав в пустую квартиру, я впервые заплакала.
Похорон не помню… память для живых, а я умерла. И окружающий мир тоже умирал…