Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон (сборник). Руслан МельниковЧитать онлайн книгу.
поднялись из тронной залы. Задвинув вход плитой, Угрим оставил яйцо с Кощеевой десницей стоять на каменном люке. Из ниши князь вышел после Тимофея, пробормотал неведомое колдовское слово и повел рукой по воздуху.
Ниши не стало. С сухим треском и слабым шорохом осыпающихся земляных ручейков сверху опустился каменный полог. Сплошная кладка, которой не было прежде, заслонила и Черную Кость, и вход в Кощеевы чертоги. Надежно так заслонила… Что-то подсказывало Тимофею: эту стену не взять ни зубилом, ни огнем, ни водой, ни тараном. Сильным колдовством только.
– Ну что, пора выбираться наверх? – рассеянно сказал Угрим, задумавшийся о чем-то своем. – Что хотел, ты узнал. И даже более того. Здесь нам делать нечего. Вот разве что прибраться немного…
Угрим бросил взгляд на Тимофеева гнедка. Двинул ладонью, шевельнул губами. Неподвижная конская туша с переломанными ногами и свернутой шеей начала погружаться в пол. Мертвый конь под седлом и в полной сбруе уходил в плотную как камень землю, словно в зыбучий песок.
И ушел, сгинул. Будто не было его тут.
– Куда ты его, княже? – хмуро спросил Тимофей. – В Кощееву залу?
– Нет, Тимофей, нет. Туда так просто не спуститься. Туда ведет лишь один ход, и ты его видел.
Угрим повернулся к лошадке Бурангула. Низкорослая мохнатая кобылка почуяла неладное и тревожно заржала. Попятилась. Провалилась по колено в разверзшуюся под копытами твердь. Дернулась было в сторону и сразу же увязла по брюхо. Яростно забившись, ушла по грудь. Потом – по шею… Последнее отчаянное ржание-вскрик оборвалось фырканьем и хрипом: несчастная животина захлебнулась сыпучей землей.
Степную лошадку Угрим схоронил заживо. Быстро, деловито, без жалости.
– Все равно наверх ей с нами не подняться, – пояснил князь-волхв, поймав взгляд Тимофея. – Не протиснется в подвальных проходах детинца. Да и ни к чему выводить отсюда лошадь. Не нужно, чтобы в Острожце видели татарскую конягу. Мысли всякие возникать начнут, слухи поползут. А слухи, Тимофей, дело такое – за ними не уследишь. Просачиваются слухи-то. И мало ли куда дойдут.
«Так бы сразу и сказал», – подумал Тимофей, глядя, как подрагивающий, будто кисель, земляной пол вновь обретает былую твердость.
Угрим широко взмахнул рукой. Разом погасли все факелы, кроме одного – горевшего в княжеской руке.
– Погоди, княже! – Тимофей, спохватившись, оглянулся на Бельгутая. – А он?
Ханский посол по-прежнему висел в воздухе с поджатыми ногами и занесенным ножом.
– Ничего с ним не станется, – отмахнулся Угрим. – Я же сказал: этот татарин мне нужнее живым. Как понадобится – сниму заклятье. А пока в нем нужды нет – пусть висит. Идем.
Князь вышел из подземной залы сам и повел Тимофея по широкой извилистой галерее с редкими ответвлениями тесных боковых ходов. Шли недолго. Угрим остановился у глухой стены.
– Тупик? – удивился Тимофей.
– Проход, – улыбнулся Угрим. – Только не для всех. Тут печать наложена.
Ладонь