Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова. Андрей ВенковЧитать онлайн книгу.
ко мне!
Подъехали урядники. И сказал им Бакланов вполголоса:
– Как молонья вдарит – кидаемся…
И блеснули белки их глаз, ибо взор свой обратили они к небесам, синевато чернеющим.
Черкесы, безвозбранно подобрав убитых и раненых, шагом тронулись, оглядываясь. А Бакланов с урядниками все в небо глядел.
И вот… Пыхнула в черноте белая молния и ударила по одинокому дубу на ближнем бугре. Тот, раскалываясь, скрипуче крякнул и аж просел.
Секунда… Грохнул гром над самой головой, раздирая черное небо, и осыпалось оно на землю крупными каплями.
Еще секунда… И – может, придумал кто, а может, само так получилось…
– О-у-у-у-у… ах…ах…ах…
Тоскливо-безжалостен и ослепительно-ясен поплыл в полуденном воздухе волчий полуночный вой.
Присели от грома и шарахнулись от волчьего воя кабардинские лошади…
Присели от страха и метнулись вперед придавленные всадниками дончаки…
– Пошли!..
Вот оно!.. Взяла полусотня с места в карьер, и взвыли, и завизжали казаки по древнему татарскому обычаю:
– А-и-и-и-и… ах… ах… ах…
Степь бескрайняя, беспредельная жарится на солнце, трескается от мороза. А в балке, темной и прохладной, течет речка, журчит хрустальными водами. Степь – мгновение. Речка – вечность.
Топчут степь любимые дети Матери Земли, пасут стада. Сгоняют скот в балку к речке и приобщаются к вечности.
И есть в степи воины, любимые дети Неба. Даровал им Отец, всемогущий и всемилостивый, ослепительный миг жизни в этом прекраснейшем из миров. Вязок миг, растянут, и вмещается в него восторг скачки, опьянение битвы, ласки верных жен и неверных любовниц, радость отцовства, когда ребенок ползает по тебе, отдыхающему. Но истекает миг, и призывает Отец к себе воинов: «Хватит вам, воины, наскакались, навоевались…» И оглядываются воины на сладостный миг истекшей жизни, и бросаются в последний бой…
Трава, береги копыта коней наших… Ветер, поддержи нас под локти… Радуйся, Вечное Синее Небо, радуйся, Отец, мы идем…
Душа-птица бьется в груди, крыльями ребра царапает: «Выпусти, выпусти меня…» И вместе с душами взлетает к Синему Небу визг куманский или посвист печенежский:
– А-и-и-и-и… – потрясающее небеса в си миноре.
Много говорили потом об этой атаке и участников расспрашивали. Те не знали, что ответить. Один урядник сказал внятно:
– Помирать, так с музыкой…
Из донесений видно, что горцы, не ждавшие контратаки, смешались. Тут ударил Поляков, охватывая их с флангов…
Под проливным дождем гнали дрогнувших наездников до Лабы 15 верст. Настигая, били пиками под наборные кавказские ремни, били с маху, всем телом, чуть не вываливаясь из седла. Старались пониже, в поясницу, где ни угнуться, ни увернуться, разве что на скаку под коня нырнуть. Удар страшный, и, если правильно попал, – рана смертельная, неизлечимая.
Говорили меж собой самые грамотные из офицеров, что Ахиллес, воитель древности, врагов пикой только в голову разил.