С любовью к Чечне. Гумер КаримовЧитать онлайн книгу.
частными домами. Безрадостные, печальные картины… На одной из таких улиц, у дома с высоким кирпичным забором и массивными стальными воротами с барельефом головы льва машина остановилась.
Ворота широко открылись, и перед въездом образовался широкий полукруг встречающих. Выскочив из машины, я шёл к людям, ища глазами своего друга. И оказался в объятьях большого и сильного человека.
– Привет, Муса! – стискивал я его.
– Я не Муса, – обнимая меня, тихо засмеялся человек, – я Бека.
Беку, как звали Мусалипа – второго по старшинству после Мусы брата, я хорошо знал ещё в Питере, он учился в Лесотехнической академии. Он и раньше был поразительно похож на Мусу, поэтому нет ничего удивительного в том, что я их перепутал. Обнял Дети – жену друга… Годы изменили нас: где та жгучая, стройная горянка, которую я впервые увидел в 1971 году?
– А где твоя чёрная шевелюра, Юфим? – в свой черед улыбается она.
– Что поделать, Дети. Время не очень-то нас щадит.
…«Возвращение» Мусы через 30 лет для меня первоначально началось заочно: с телефонных звонков, статьи, что он прислал в журнал, фотографии, посланной по Интернету. Глядя на фото, я понял, как мы изменились… Впрочем, разве мы внутри себя это чувствуем? Только взглянув в зеркало или, как в зеркало, друг на друга… А так мы не ощущаем ни морщин, ни седин, оставаясь по-прежнему молодыми…
А потом я вздрагиваю от неожиданности и чуть не падаю на землю, втянув голову в плечи от пистолетных выстрелов и автоматных очередей салюта в честь «высоких гостей». Традиция, появившаяся в послевоенной Чечне. Ничего не попишешь – оружия здесь сейчас навалом…
Наконец обнимаю Мусу, невольно вспомнив при этом Козьму Пруткова: «Нельзя объять необъятное» и, растроганный встречей и памятью о некогда высоком и стройном, как кипарис юноше, которого знал много лет назад, был по настоящему счастлив сейчас…
Позже, в Приэльбрусье, куда Муса увезёт нас после юбилейных торжеств, в сауне отеля мы взвесимся: у Мусы – 120 кг – против моих 67… Но высокий рост друга скрадывал его вес.
Володя Асташов прилетел через Москву из Вологды прямо в аэропорт Грозного, пока принимающего самолёты только из нашей столицы. Володя тоже уладил как-то свои дела на работе и вырвался на юбилей. И вот он стоит у Мусы во дворе дома, и я обнимаю давнего друга с такой знакомой застенчивой улыбкой. Идут годы, мы стареем, толстеем, умнеем, а может, наоборот – глупеем, обрастаем детьми, внуками, условностями, а вот Володя ничуть не меняется, у него с юности осталась эта обаятельная улыбка, и от малости этой так хорошо на душе.
Но не только своей улыбкой знатен мой друг. О Володе рассказать подробно у меня еще повод будет, ибо юбилей его не за горами.
Как написал Женька Елизаров, «Свобода общения, издревле присущая выпускникам одной alma mater, свойственная гуманитариям толерантность, эйфория встречи давно не видевшихся друзей – все это вместе рождает какую-то особую атмосферу, когда разные по вере, обычаям, политическим убеждениям люди могут