Полный курс лекций по русской истории. Сергей Федорович ПлатоновЧитать онлайн книгу.
этот письменный материал был дорог в обиходе тогдашней жизни и что его должны были ценить и хранить.
В XVIII в. под влиянием новых культурных вкусов, с распространением печатной книги и печатных законоположений отношение к старым рукописям очень изменяется: упадок чувства их ценности замечается у нас в продолжение всего XVIII века. В XVII в. рукопись очень ценилась тогдашним культурным классом, а теперь в XVIII в. этот класс уступил место новым культурным слоям, которые к рукописным источникам старины относились презрительно, как к старому негодному хламу. Духовенство также переставало понимать историческую и духовную ценность своих богатых рукописных собраний и относилось к ним небрежно. Обилие рукописей, перешедших из XVII в. в XVIII в., способствовало тому, что их не ценили. Рукопись была еще, так сказать, вещью житейской, а не исторической и мало-помалу с культурных верхов общества, где прежде вращалась, переходила в нижние его слои, между прочим и к раскольникам, которых наш археограф П. М. Строев называл «попечителями наших рукописей». Старые же архивы и монастырские книгохранилища, заключавшие в себе массу драгоценностей, оставались без всякого внимания, в полном пренебрежении и упадке. Вот примеры из уже XIX в., которые показывают, как невежественно обращались с рукописной стариной ее владельцы и хранители. «В одной обители благочестия, к которой в исходе XVII в. было приписано более 15 других монастырей, – писал П. М. Строев в 1823 г., – старый ее архив помещался в башне, где в окнах не было рам. Снег покрывал на поларшина кучу книг и столбцов, наваленных без разбору, и я рылся в ней, как в развалинах Геркулана. Этому шесть лет. Следовательно, снег шесть раз покрывал эти рукописи и столько же на них таял, теперь верно осталась одна ржавая пыль…» Тот же Строев в 1829 г. доносил Академии наук, что архив старинного города Кевроля, по упразднении последнего перенесенный в Пинегу, «сгнил там в ветхом сарае и, как мне сказывали, последние остатки его не задолго перед сим (т. е. до 1829 г.) брошены в воду».
Известный любитель и исследователь старины митрополит Киевский Евгений (Болховитинов, 1767–1837), будучи архиереем во Пскове, пожелал осмотреть богатый Новгородский-Юрьев монастырь. «Вперед он дал знать о своем приезде, – пишет биограф митрополита Евгения Ивановский, – и этим, разумеется, заставил начальство обители несколько посуетиться и привести некоторые из монастырских помещений в более благовидный порядок. Ехать в монастырь он мог одной из двух дорог: или верхней, более проезжей, но скучной, или нижней, близ Волхова, менее удобной, но более приятной. Он поехал нижней. Близ самого монастыря он встретился с возом, ехавшим к Волхову в сопровождении инока. Желая узнать, что везет инок к реке, он спросил. Инок отвечал, что он везет разный сор и хлам, который просто кинуть в навозную кучу нельзя, а надобно бросить в реку. Это возбудило любопытство Евгения. Он подошел в возу, велел приподнять рогожу, увидел порванные книжки и рукописные листы и затем велел иноку возвратиться в монастырь. В этом возу оказались драгоценные остатки письменности