Нелегко быть Музой. Лёля СакевичЧитать онлайн книгу.
Стоп. Они ищут Есенина, значит, это те самые «эти», которые выследили его у Анатолия.
– Стойте! – воскликнула я и схватила Мариенгофа за руку. – Сергей Александрович говорил, что его выследили на вашей квартире, ему нельзя туда возвращаться! Сделаем так – Вадим Габриэлевич наденет шляпу Есенина, выйдет во двор, громко крича «Ядрен батон» или «Едрить твою в дышло», или что там еще Есенин обычно выкрикивает. И уведет слежку за собой на вашу квартиру. А мы с вами, Анатолий, спрячем Сергея Александровича у меня на Брюсовском. Там целых две комнаты, будет, где разместиться. И не смотрите на меня так! Вы сами можете с ним спать, я ни на что не претендую!
Поэты переглянулись и захохотали. Тоже мне, гении прошлого. Давайте уже, решайте быстрее!
Я не делала ничего опасного для изменения истории – как раз именно в эти дни Есенин и начал оставаться на Брюсовском переулке в «Доме Правды», где жила Бениславская. После того, как он ушел от жены, ему действительно негде было ночевать. Я только подтолкнула историю, не более. Уверена, что Галя точно так же поступила бы.
Наконец, мне удалось убедить их, причем Вадим Габриэлевич оказался более разумным молодым человеком. Он натянул пальто сомлевшего Есенина, его шляпу, взял гармошку, и, наигрывая и ругаясь матом, выскочил с несколькими визжащими девчонками на улицу. Я крикнула вслед, выглянув в темноту:
– Смотрите, смотрите, Есенин играет!
Вроде пронесло. Мы с Мариенгофом тихонько вытолкали едва переставлявшего ноги Сергея Александровича через черный ход. Анатолий пригнал свой автомобиль, уселся за руль (в пьяном виде, кошмар!) и погнал на Брюсовский. Благо, здесь недалеко.
Скажу отдельно про поездку в ретромобиле. Во-первых, очень медленно, чуть быстрее лошади (а в поездках на лошадях я уже спец!). Во-вторых, очень громко и вонюче. И трясет страшно. И холодно – никакого климат-контроля не наблюдается. В общем, жуть!
На Брюсовском переулке, в большом многоэтажном доме проживали сотрудники газет «Беднота» и «Правда», поэтому его называли «Домом Правды». Здесь, в огромной коммунальной квартире на седьмом этаже, у Бениславской были две комнатки (по меркам этого времени – очень даже неплохое жилье). Именно сюда мы с Анатолием и затащили Есенина, причем, поднимались пешком (я не рискнула сесть в жуткую, лязгающую металлом кабину лифта).
Поэты еще немного выпили и быстро утихомирились. Я расположила Мариенгофа в маленькой комнатке на раскладушке, а Есенина – во второй комнате на кровати Галины. Похоже, он не совсем понимал, где находится, но его это не тревожило ни грамма. Только положив на подушку свою «золотую голову», Сергей моментально отключился.
При свете лампы его лицо казалось совсем детским. Даже странно, что у этого мальчишки уже трое детей и слава на всю страну. Эх, торопитесь вы жить, товарищ поэт. Так же, как и торопитесь умереть… Невероятно, он умрет через пять лет! Такой еще пацан!
Волосы Есенина блестели золотом, и у меня возникла бредовая идея. Чёрт, как бы не попасться! Но я все-таки это сделаю!
Я закрыла камеру-стикер одеждой, как будто