Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник). Александр ИличевскийЧитать онлайн книгу.
ратью нагрудных значков; с точностью до человека с мегафоном у рта, застывшего рядом, в майке с зеркально отраженной буквой «Я» – «R» – на груди; с точностью до парковочных шлагбаумов, многоугольных выщерблин в асфальте подъездной петли, надписей на табло пригородных отправлений по Горьковской ветке, прописанных наборными точками трафарета…
Королев не умел рисовать людей, и они выходили у него комически топорно, подобно тому как на чудовищной картине Айвазовского «Встреча Венеры на Олимпе» боги стыло стоят у парапета над бушующим морем. Тогда два месяца он проработал зазывалой на Курском вокзале. Пыхая и бубня в мегафон, он призывал приезжих и транзитных пассажиров пройти в автобус – во владения Кости-трепача, вихрастого толстяка, никогда не слезавшего с передних двух кресел, на которых вольготно разваливался с гамбургером в одной руке, с микрофоном в другой.
«Внимание, внимание! – хрипел голос, отдельный от Королева, как протез. – Дорогие гости столицы, вас ждет обзорная экскурсия по Москве. Пять минут до отправления – пять свободных мест в автобусе. Пятьдесят километров по центральным улицам и площадям. Университет, Воробьевы горы, горнолыжные трамплины. Пожалуйста, приобретаем билеты, билеты на экскурсию на автобусе – пожалуйста, подходим, – здесь покупаем билеты, проходим на свои места. Триумфальная арка, проедем вдоль Москвы-реки, увидим Новодевичий монастырь – увлекательная автобусная экскурсия на полтора часа. Три свободных места. Два свободных места. Несколько минут до отправления автобуса. Билеты только здесь. Подходим, товарищи, подходим, не скупимся ради знаний, не скупимся на пищу духовную. Двумя бутербродами сыт не будешь. Подходим, товарищи, подходим на экскурсию».
Фантастическое знание Костиком истории столицы превышало не только краеведение как таковое, но и словно бы саму Москву. Рассказы, которые этот лихой увалень выдавал в эфир автобусных кружений по незамысловатым достопримечательностям, были не только превосходны, но еще и доступно увлекали в круговорот кучевого облака истории. Как плотву, на кукан из двух-трех переулков он нанизывал эпохи: здесь восставшие левые эсеры держат в заложниках в подвале Дзержинского (наган на столе – железного Феликса кормят селедкой), там Годунов во время Смуты прячется в палатах Шуйских, в том флигеле, во дворе, умер Левитан, а в этом здании Пушкин пишет «Историю Пугачева»… Здесь Маковский в переулке перед ночлежкой делает портретные эскизы к характерам босяков, и вот, взгляните, ниже по переулку – Толстой поднимается на крыльцо «Русского вестника», чтобы скоро выйти и подойти поговорить к Маковскому, а поодаль в Милютинском садике плюгавенький господин-писатель, дожидаясь своего приемного часа, переживает, что ему-то платят червонец за страницу против четвертного графу…
Вокзал вокруг круглосуточно кипел, гнил, сквозил, пускал и глотал жизнь, как незаживающая дыра в теле пространства. Справа, на краю парковки, Королев расчертил