Конг: Остров Черепа. Тим ЛеббонЧитать онлайн книгу.
Уивер тревожное чувство уязвимости, незащищенности. Он всегда желал своей единственной дочери самого лучшего. Ничто и никогда не было достаточно хорошим для нее – включая и то, что делала она сама, и то, что делали те, кто ее окружал. Если она плохо справлялась с контрольной в школе, отец винил в этом школу, но в его тоне она всегда чувствовала невысказанный упрек в собственный адрес – неважно, реальный или воображаемый. В стремлении создать из дочери женщину своей мечты он забыл учесть хоть какие-нибудь ее собственные желания. То была настоящая диктатура, пусть он и желал ей только добра, и, когда Уивер доросла до понимания и осознания всего вреда, который может нанести ей его родительская власть, было поздно. Весь возможный вред уже был нанесен.
Отец умер, когда ей исполнилось шестнадцать, и она сразу же почувствовала себя невидимкой, таким же бесплотным духом у его смертного одра, как и он сам, витающим из комнаты в комнату, но не замечаемым никем из собравшихся на поминальное бдение. Мать сутки напролет простояла у плиты, готовя бесчисленные чашки кофе для скорбящих, а ни братьев, ни сестер у Уивер не было. Поэтому она просто бродила в одиночестве по дому, словно в непрестанных поисках чего-то неуловимого – может, какой-то вещи, а может, места, – нигде не находя покоя и уюта.
Через полгода она отправилась в колледж, покинув родной дом, и с тех пор возвращалась туда лишь изредка – и то ненадолго. И все это время, по сей день, искала эту вещь, это место. И только глядя на мир через объектив камеры, чувствовала, что вот-вот найдет.
Уивер слегка пошевелила фотографию в кювете, выжидая, когда ее пора будет вынуть.
Зазвонил телефон на стене. Она ждала звонка весь день, и более неподходящего момента придумать было невозможно. Если передержать снимок в проявителе, он будет безнадежно испорчен, а она уже понимала, что это – один из лучших кадров за всю ее жизнь.
– Ну давай же, давай, – пробормотала она, легонько полоща фото в кювете.
Телефон едва не лопался от нетерпения.
Едва подошло время, она выхватила снимок из кюветы, бросила в другую – с водой – и сорвала трубку с аппарата.
– Уивер!
– Мейсон, это Джерри.
Сердце Уивер замерло. Именно этого звонка она и ждала! Джерри работал военным корреспондентом сразу от нескольких европейских служб новостей, но поиском сюжетов его таланты отнюдь не ограничивались. Джерри мог достать или разузнать все, что угодно, а потому быстро сделался чем-то вроде палочки-выручалочки для всей журналистской братии Дальнего Востока. Он организовывал интервью с генералами, договаривался о включении репортеров в полевые группы войск специального назначения, добывал информацию у работников посольства, всегда был в курсе, где и когда последует то или иное официальное сообщение, и знал все ходы-выходы в военных и политических кругах, как никто другой. У него было множество связей – как на самом верху, так и в самом низу, и Джерри часто шутил, что у него очень много должников. Вопрос, чем он помог всем этим людям, оставался открытым.