Тайга заповедная (сборник). Тамара БулевичЧитать онлайн книгу.
в порядок. Подойдя ближе, прислушался. Впереди что-то трещало, ерзало, билось о воду. Рискуя безнадёжно увязнуть в вековых завалах, увидел маленького лосёнка и высвободил его из смертельно опасного плена. Смельчаку, тут же названному им Валькой, не дал и недели от роду. Оголодавший, слабый, тот отчаянно пытался самостоятельно выкарабкаться на сушу. Но скользкий, трухлявый сушняк обламывался под острыми, быстрыми копытцами, крошился и снова тянул упрямца в студёную талую воду. Этот треск, услышанный Амосовым, спас бедолагу. Не произойди их встреча с отцом – ему бы не выжить. Когда отец вынес лосенка из распадка, тот едва стоял на нестойких, дрожащих, непослушных ногах. Скорее всего, был у лосихи вторым теленком, по воле какой-то нелепой случайности отбившимся от матери.
В доме малыш быстро освоился, отогрелся в тёплом предбаннике на старом отцовском полушубке. Напился молока с манкой, отоспался. И сразу назначил себя главным в семье.
Назавтра уже шустро бегал по подворью, брыкался, высоко подпрыгивая, тузил забор. Полюбил тётю Соню, почему-то считая именно её своей матерью. Стоило той спуститься с крыльца, как чуткий Валька оставлял забавы, мчался к «мамке» стрелой, облизывал, тычась симпатичной мордочкой в её живот. А когда она выносила лосёнку пойло – молоко с кусочками размоченного хлеба – чуть не сшибал кормилицу с ног, на лету хватая, засасывая в рот края цветастого фартука. Бесконечные Валькины наскоки от подарка брата ко дню 8 марта вскоре оставили лишь жалкие, жёваные лохмотья. Прислонив ведро к забору, тётя Соня ногами-руками пыталась удерживать ведёрко в стоячем положении. Но Валька всякий раз, прежде чем приступить к очередной кормёжке, старался поддать долгожданному кормильцу копытом и только после такого наскока спешно окунал в аппетитное питье ушастую мордочку. Изредка его голова высовывалась наружу, чтобы хлебнуть воздуха. Лосёнок громко сопел, фыркал, мотал белой мокрой мордой. В такой час в доме откладывались все дела, и семья в полном составе с восторгом наблюдала за любимцем. К концу трапезы Валька от копыт до холки был в молоке и крошках. Пойла хватало и на нас. Лобастый шустрик не по разу благодарно обегал семейный круг, оставляя на каждом печать телячьей нежности и признательности, а заодно изрядно испачкав одежду своих почитателей. За сутки малыш набирал около двух килограммов привеса.
– Осенью, – вспоминал Андрей, – отец навсегда разлучил нас с лосёнком. «Это зверь. Таёжный зверь. Не игрушка вам. Его место там, на лесных тропах». И увёз Вальку на дальнее зимовье за Медвежью гору. Быстроногого, упитанного, с явно обозначившимися, набухающими на лбу бугорками.
…Как-то, три года спустя, повстречались они на узкой каменистой лосиной тропе. Отец узнал его издали. Но Валька остановился первым. Задрав голову, долго смотрел на идущего навстречу человека. Чувственными, влажными, волосатыми ноздрями втягивал глубоко в себя летящий от него ветерок. В раздумье переминался с ноги на ногу, хрипло мычал, прижимаясь упитанным крупом