Великие люди о Боге и вере. Елена КочергинаЧитать онлайн книгу.

      …высшая первая красота – в страдании добра; настоящее величие – в добровольном смирении, наибольшая сила – в видимом ничтожестве, и счастье – в жертве.

      По глубокому, истинно религиозному замечанию Гёте, «о Боге можно, собственно, говорить только с Богом». Реальность Бога и Божьей правды открывается нам только в духовном опыте молитвенной обращённости к Богу; и когда сам Бог говорит нам через глубины нашего духа, можно только либо смолкать в трепете покаяния, либо пророчествовать, но нельзя рассуждать.

      По своему не теологическому, но только социологическому смыслу церковь есть общество, в которое люди входят по их мере в сверхприродное назначение человека, превосходящее всё земное, даже самые высокие ценности, как нацию, отечество, расу, родовитость, богатство, земную честь и славу. Церковь в этом смысле – сверхприродна и сверхнациональна. Связующей силой церковного общения является любовь к Богу и к своему ближнему. Церковь является объединением того, что в человеке принадлежит Богу и что превосходит все мирские задачи и цели. Церковь не есть сообщество, построенное на вере в какую-нибудь идеологию, так как она веру в Бога ставит выше веры в идеи и сознает всю относительность человеческих идеологий, которые люди превращают в нечто абсолютное. Церковь хочет возвысить человека не его земною гордостью, будь то гордость познания, но человеческим устремлением к Тому, кто не от мира сего.

      Человеку свойственно веровать, и можно сказать, что самый глубинный слой нашей жизни, слой, поддерживающий и несущий на себе все прочие, образуется посредством верований. Вот та твёрдая почва, на которой мы трудимся в поте лица.

      Одно из двух: или мы остаёмся на внешне убедительной, «естественно-научной», точке зрения и тогда приходим к пессимистическому выводу. Земля – жизнь – человек – культура – свобода – такие ничтожные вещи, о которых и говорить не стоит. Возникшие из случайной игры стихий на одной из пылинок мироздания, они обречены исчезнуть без следа в космической ночи. Или мы должны перевернуть все масштабы оценок и исходить не из количеств, а из качеств. Тогда человек, его дух и его культура становятся венцом и целью мироздания. Все бесчисленные галаксии существуют для того, чтобы произвести это чудо – свободное и разумное телесное существо, предназначенное к царственному господству над Вселенной.

      Только Бог может нас спасти. Единственную надежду спасения я вижу в том, чтобы в мышлении и поэтическом творчестве приуготовлять готовность к явлению Бога, либо же к отсутствию Бога в гибели, – чтобы мы, грубо говоря, не «подыхали», а уж если погибали, то перед лицом отсутствующего Бога.

      Честный верующий подобен канатоходцу. Кажется, что он ступает по воздуху. Он не падает благодаря самой ничтожной опоре, какую только возможно вообразить.