Яшкины дети. Чеховские герои в XXI веке (сборник). Галина ЩербаковаЧитать онлайн книгу.
примерять не стала.
Вечер был хорош, река была смирной. Набережная была четверговой по количеству людей, не субботней и не воскресной. Лина Павловна ловила на себе взгляды мужчин и женщин, поверхностные, без значения. «Не сразу, – говорила она себе строго. – Не сразу». Она остановилась почитать афишу. В театре не была уже сто лет. С кем идти? Не с подругами же. Смешно и бездарно. В кино как-то тоже разучилась ходить. Иногда… Очень иногда шла на утренний сеанс на что-нибудь эдакое. Последним просмотром был «Мулен руж». Впечатление было слабое. Ну, ярко, ну, красиво, но чтоб внутри всколыхнулось, как на «Интердевочке», то нет… Нет, и все. У нее хороший телевизор, разорилась на тарелку. Все кино теперь дома.
– Любите цирк? – услышала она голос. Видимо, Джемма слегка перетянула ее к цирковой афише.
Рядом стоял он. Никаких сомнений. Немолодой, высокий, с легкой небритостью, как она любит. А главное, в форме морского капитана. Не нонсенс для Ростова. Какой-никакой, а порт.
– Просто пялюсь, – ответила она. – В цирке сто лет не была, и сказать, что хочу, не могу. Совру. – Как складно небрежно все сказалось. И даже подалась на Джеммин порыв идти дальше. Она была уверена – он пойдет следом. И где-то уже возникал жар, и хотелось расстегнуть красивый жакет, а вместе с ним и кучерявую кофточку.
Она даже представила, как проснется раньше, а он сильной рукой не даст ей встать, и они будут лежать молча, а потом он скажет: «Кажется, мне хочется остаться здесь навсегда». Это ведь почти что стать горем, радостью и единственным счастьем.
Большой, высокий, небритый, он совпадал с мечтой, надеждой.
– У меня тоже была такса, – сказал он. – Умерла от тоски, я ведь подолгу отсутствую.
– Ну, это надо быть большим эгоистом, простите, конечно, заводить собаку, если не живешь дома.
– Вот и не завожу больше, – сказал он печально и перекусил собачью тему.
Шли молча. И она любовалась ими со стороны. Красивая дама с собачкой, красивый капитан, сошедший на берег…
– Всю жизнь живу в Ростове, – сказала она, – но моряков знакомых у меня не было. Я вся такая сухопутная.
– А кто вы по профессии?
На языке сидело и чавкало химфармформхрум, но сказала просто:
– Я химик. – Хотя была простой лаборанткой. Но лаборанты ведь тоже химики, а кто же еще? – Я люблю свою профессию, – сказала она. – Денег она приносит, конечно, чуть, но ведь нельзя же все мерить ими. Правда же? Должен быть интерес, увлечение…
Откуда-то из неведомых эмпиреев возникло чутье, что это плохая тема для разговора. Она нервно стала искать, что бы такое сказать поумнее, но голова ее была наполнена завтрашним утром и его тяжелой рукой у нее на груди.
– А морякам хорошо платят? – как-то небрежно-виновато спросила она.
– Разбежались! Но на курево и портки хватает.
Разговор явно выбивался из образа придуманной сильной руки. Так говорят рабочие на их предприятии. Но она их не любит. И крестьян