Мадам Осень. Инна БачинскаяЧитать онлайн книгу.
Где хозяином и барменом трудился известный уже читателю Митрич.
А еще здесь подают фирменные бутерброды с копченой колбасой и маринованным огурчиком, которые проглатываются целиком вместе с собственным языком под классное пивко примерно полутора десятков сортов…
Добродеев и Монах обнялись. Митрич стоял рядом и сентиментально вздыхал, предчувствуя скорую разлуку. Кончается лето, на дворе август, а там и зима не за горами, а там и весна, а значит, подастся вскоре Монах с громадным рюкзаком за плечами в дальние странствия. Митрич был как умная Эльза из старой доброй немецкой сказки – начинал переживать задолго до…
– Ты уже у себя? – спросил Добродеев, когда они уселись, а Митрич умчался за пивом и бутербродами.
– У Жорика. У меня пока ремонт.
– Жорик говорил, что закончили! – удивился Добродеев. – Видел его на днях.
– Ну, мебели еще нет, кастрюль всяких… – неопределенно сказал Монах и огладил бороду.
– В чем дело, Христофорыч? Ты же мечтал переселиться, они же тебя достали, сам говорил.
Монах задумался. Квартиру он прикупил еще год назад, но пока не съехал от друга детства Жорика, у которого квартировал между побегами.
… – Живой! А я думал, тебя уже схарчили аборигены!
Такими радостными словами встречал друга Жорик, когда Олег вваливался к нему как-нибудь поутру или на ночь глядя, грязный, обросший пестрой патлатой бородой, с неподъемным рюкзаком за плечами после долгого отсутствия. Друзья обнимались, замирали на долгую минуту, после чего Олег отправлялся в ванную, долго плескался в горячей воде, выливая на себя полбутылки шампуня, подстригал и расчесывал бороду, стриг ногти и выходил оттуда уже новым человеком. Они сидели чуть не всю ночь, пили водку, закусывали хлебом, салом и яичницей и общались.
Они дружили еще со школы, как было уже сказано, – дерганый, кипящий энергией и идеями, расхристанный Георгий-Жорик и благодушный толстый и солидный Олег Монахов. За общие шалости попадало, как правило, одному Жорику. Планида у них была такая по жизни. Уже тогда в нем проклевывался математический гений, а также и лидер. Он всегда был другой. И девочки за ним бегали, и учителя его любили, и конфликтные подростковые ситуации он улаживал, когда стенка шла на стенку. И не били его никогда, и драки его миновали… Эх, юность!
– Понимаешь, Леша, не привык я к пустым стенам, – сказал после паузы Монах. – В лесу могу один, в горах тоже могу, а в квартире не могу. И святое семейство у меня вроде как уже во где! – Он рубанул краем ладони по горлу. – Сильно достало – и вечный ор, и зверье под ноги лезет, и неадекватный хомяк Шарик… представляешь, спит на обеденном столе! И всем по барабану. Мечтал, что съеду, и планы были насчет интерьера… ну, чтобы никаких обоев, терпеть не могу обои, никаких ковров, люблю белые стены… как в монастыре, минимум мебели, здоровенный диван или даже тахта… балконная дверь открыта и зимой, и летом, чтоб снег залетал, еще здоровенный стеклянный стол под компьютер, это обязательно, а теперь тяну… сам