Медленной шлюпкой в Китай (сборник). Харуки МуракамиЧитать онлайн книгу.
я тебе сейчас ничего объяснить не смогу. Ничегошеньки.
Я вздохнул.
– Извини.
– Да ладно. Похоже, мне сейчас даже подушка-думочка не советчик.
Она снова улыбнулась:
– К тому же у тебя нет даже бедной тетушки.
Да.
У меня
Нет даже бедной тетушки…
Ну чем не куплет?
2
А вдруг бедной тетушки нет и у тебя? Раз так, выходит, что «неимение бедной тетушки» – наша общая черта. Странная общая черта! Общая черта, похожая на тихую утреннюю лужицу.
Однако ты же не мог не видеть бедную тетушку на чьей-нибудь свадьбе.
Как стоит на любой книжной полке хоть одна долго не читанная книга, как висит в любом гардеробе хоть одна долго не ношенная сорочка – на любой свадьбе есть хоть одна бедная тетушка.
Никто ее никому не представляет, никто с ней не заговаривает. Никто не просит толкнуть речь. Она, как старая молочная бутылка, аккуратно садится за стол, беспомощно хлюпая, поглощает кукурузный суп, ест салат вилкой для рыбы, вылавливает фасоль – и в конце ей не хватает ложечки для мороженого. Ее подарок, если повезет, растворится в глубине антресолей, если нет – при переезде отправится на помойку вместе с различными кегельбанными призами.
Она даже возникает порой на страницах изредка раскрываемых свадебных альбомов, но доверия не внушает, даже если выглядит аккуратной утопленницей.
– Кто эта женщина? Смотри, вот эта, во втором ряду, в очках…
– А-а, да никто, – отвечает молодой муж. – Просто бедная тетушка.
У нее нет имени. Просто бедная тетушка. Только и всего.
Конечно, можно сказать, что имя рано или поздно исчезнет.
Но произойти это может по-разному. Первый тип – когда имя исчезает сразу после смерти. Все просто. «Высохла река. Погибла рыба». Или же: «Пламя охватило лес, сгорели птицы»… Мы оплакиваем их смерть. Второй тип – как у старого телевизора: после смерти на экране проскакивают белые полосы, но в конце концов все гаснет. Тоже неплохо. Как под стопой заблудшего индийского слона, но все-таки – неплохо. И, наконец, последний тип – когда имя пропадает еще до смерти. В смысле, как у бедных тетушек.
Но бывает, я и сам, себя не помня, впадаю в «состояние бедной тетушки». В сутолоке вечерних перронов не помню ни имени, ни адреса, ни куда мне нужно ехать. Само собой – ненадолго. Секунд на пять – десять.
Бывает и так. Кто-нибудь говорит:
– Никак не могу вспомнить твое имя.
– Ладно. Не бери в голову. Ничего важного в этом имени нет.
А он тычет себе в кадык и приговаривает:
– Ведь вертится на языке…
В такие минуты я чувствую, будто зарыт в землю и на поверхности торчат лишь пальцы правой ноги. Этот кто-нибудь замечает и начинает извиняться. Ты, мол, прости, но вот-вот было вспомнил…
Хорошо, а куда исчезают потерянные имена? В городе-лабиринте вероятность их выживания крайне мала. Некоторые расплющиваются в лепешку под колесами тяжелых грузовиков, некоторые умирают под забором, не найдя денег на электричку,