Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг.. Сергей ВойтиковЧитать онлайн книгу.
под покровительством Королевской Шведской миссии расположенную в доме № 94 по набережной Мойки квартиру военнопленных германцев». Зеегерс и Шманд в первые дни своего пребывания в Петрограде принялись активно принимать посетителей[330]. 30 марта зав. агентурой ВК составил «Сведения о лицах, посещавших делегацию Германского Красного Креста, остановившуюся в Европейской гостинице»: «1) Анна Рабинович – личность до настоящего времени не выяснена; 2) Константин Бьенеман – директор Соединенного банка; 3) Поручик Лубецкий – инженер-механик, служащий на Трубочном заводе; 4) Германский лейтенант Бобаш; 5) Августа Фрауче − экономка Комиссариата по демобилизации, родная сестра жены [народного] комиссара Подвойского (и мать Артура Артузова. – С.В.), значащаяся выбывшей 12 марта в Москву. По-видимому, проживает в Петрограде по чужой фамилией; 6) Астедт – директор отдела «Б» Шведской миссии; 7) германские офицеры Иоганн Кнемс и Леопольд Ромецкий; 8) невыясненный демобилизованный офицер или солдат в форме; 9) Марк Вардер – личность до настоящего времени невыясненная (выяснили, что демобилизованный солдат. – С.В.); 10) Петр Бруазевиц – секретарь шведского консульства в г. Москве; 11) Некто Маркфорд – личность до настоящего времени невыясненная; 12) фотографы Булла и Казелицкий – о первом из коих производилось дело при контрразведывательном отделении штаба 6-й армии, законченное без всяких для него неблагоприятных последствий; 13) Некая Хирве – личность выясняется; 14) австрийский обер-лейтенант Вебер; 15) уроженка Лифляндской губернии Амалия Швейдер; 16) корреспондент Цейтес; 17) некто фон Грушевская – личность до сих пор не установлена» (пожилая дама под черной вуалью лет 50. – С.В.); 18–22) Княгиня Наталия [Александровна] Маматова 39-ти лет, жена офицера Риттер-Шорн, некто Гайслер и доктор Дерзо Вайер, значившиеся как выбывшие 31 января в Москву[331]. В конце марта положение изменилось: Зеегерс и Шманд стали принимать только указанного в списке Константина Бьенемана, навещавшего их по несколько раз в день и оставшегося «в гостях» подолгу. Агенты вначале смогли лишь установить с помощью одного из германских военнопленных, что за пределами официальной миссии «Зеегерс и Шманд не столько заботятся об обмене военнопленными, сколько о том, чтобы таковые оставались якобы добровольно в России, откуда будут увезены только инвалиды»[332].
25 марта Зеегерс никого из пришедших не пускал в комнату: у него ночевал «один господин, которого супруга видит в первый раз», притом что Лео Шманда в номере не было. Когда на прием к членам «Красного Креста» явились три дамы, одна из которых отрекомендовалась женой русского офицера Ритер Шпорн (?!), ночной гость Зеегерса вышел к ним и от имени Зеегерса заявил, что последний не может их принять «в виду отсутствия свободного времени»[333]. В 10 часов 30 минут Зеегерс и его таинственный посетитель сели на машину, встречавшую германскую делегацию 31 марта, однако шофера Митрофанова, работавшего на нашу контрразведку, заменили. Агент военного контроля, в распоряжении которого был только извозчик, упустил машину
РГВА. Ф. 25888. Оп. 3. Д. 25. Л. 461.
Там же. Л. 459–459 об.
РГВА. Ф. 25888. Оп. 3. Д. 25. Л. 461–461 об.
Там же. Л. 471–471 об.