Assassin's Creed. Черный флаг. Оливер БоуденЧитать онлайн книгу.
Один хлев уже вовсю горел. Горел и подожженный дом. Нужно было, не мешкая, будить родителей.
Отсветы пожара окрасили землю в оранжевый цвет. До моего слуха донесся топот копыт. Мелькнули силуэты удалявшихся всадников. Они свое черное дело сделали. Я схватил камень, собираясь метнуть его им вдогонку. Но у меня была забота поважнее. Кряхтя от натуги и боли, я швырнул камень в окно нашего дома.
Послышался звон стекла. Я молил Бога, чтобы эти звуки разбудили родителей. Дым во дворе стал еще гуще. Пламя гудело так, словно оно выплеснулось из недр ада. В горящих хлевах отчаянно блеяли овцы. Оттуда пахло паленой шерстью и горелым мясом.
Дверь дома открылась. Отец выскочил наружу, стараясь избегать языков пламени. Мать он держал на руках. Отцовское лицо не выражало ничего, глаза были пустыми. Убедившись, что мать жива и не обожглась, отец осторожно положил ее на землю, неподалеку от места, где стоял я. Потом он выпрямился и несколько секунд беспомощно смотрел на горящий дом. Словно очнувшись, мы оба бросились к ближайшему хлеву, откуда еще слышалось блеяние овец. Но вскоре оно стихло. Все наше стадо – источник существования родителей – погибло в огне. Лицо отца было мокрым от выступившего пота и блестело в отсветах пожара. А потом отец сделал то, чего не делал никогда в своей жизни. Он заплакал.
– Отец…
Я потянулся к нему, но он резко отстранился, сердито передернув плечами. Когда же он снова повернулся, я увидел светлые борозды, оставленные слезами на его щеках. Казалось, последние крупицы самообладания отец употребил на то, чтобы не броситься на меня с кулаками.
– Отрава. Вот ты кто, – произнес он сквозь зубы. – Отрава. Разрушитель нашей жизни.
– Отец…
– Убирайся прочь. – Он плюнул мне под ноги. – Вон отсюда. Я больше не желаю тебя видеть. Никогда!
Мать шевельнулась, словно хотела что-то возразить. Но мне было невыносимо видеть ее лицо, и, чтобы не усугублять ее страдания, я вскочил на лошадь и покинул пепелище.
14
Я скакал в ночи, сопровождаемый горем и яростью. Мой путь лежал в «Старую дубинку», где все это однажды началось. Я ввалился туда, держась одной рукой за грудь. Мое лицо, которому изрядно досталось, и сейчас еще саднило от ран.
Все разговоры в зале мгновенно стихли. Внимание посетителей обратилось ко мне.
– Я разыскиваю Тома Кобли и его пронырливого сынка, – сказал я, хмуро оглядывая зал и тяжело дыша. – Они были здесь?
Вместо ответа посетители поворачивались ко мне спиной и опускали плечи.
– Нам здесь не надо лишних бед, – отозвался из-за стойки Джек, хозяин таверны. – Хлопот, что ты нам доставил, хватит на всю оставшуюся жизнь. Благодарим тебя покорно, Эдвард Кенуэй.
Он имел обыкновение слеплять слова в один ком, а потому я услышал что-то вроде «бладримтяпкорно».
– Настоящие хлопоты начнутся у тебя, Джек, если ты где-то прячешь обоих Кобли, – пригрозил я и шагнул к стойке.
Я знал, что с внутренней стороны стойки на гвозде висели