Жабьи дети. Ольга РепинаЧитать онлайн книгу.
ответил Франсуа.
Слово «мадемуазель» резануло слух не только самому Франсуа, но и Дениз, которая никогда не слышала, чтобы к ней обращались подобным образом, ибо вся ее жизнь была наполнена делами, не позволявшими жителям Понтабери называть ее «мадемуазель». Поэтому достаточно вежливое обращение было ей воспринято как оскорбление.
– Хам, – сказала она и, хлопнув дверью, выскочила из комнаты, как будто покропили святой водой.
Франсуа вышел вслед за ней на лестницу и следил за тем, как злая Дениз спускается по начищенным воском ступеням и на ходу отрывает наметку на юбке, возвращая ее прежнюю, более пристойную длину.
– Мадемуазель, вы порвете свою юбку прямо на себе! – закричал ей Франсуа. – Не говорите потом, что это был я!
Происшедшее его взволновало, и он решил спуститься в сад и немного успокоиться. «Ничего себе, приехал работать, – подумал он, меняя пиджак на более простую рабочую куртку. – Служанка одним взглядом почти довела до экстаза, еще и получил словесную оплеуху от нее же!»
Он еще не решил, что делать с Дениз и докладывать ли тетушке о происшедшем. Она в любом случае уволит эту пышку с сексуальным азартом тигрицы. Франсуа же не хотел оставлять без средств к существованию мать Дениз – Альбертину, от которой он видел только хорошее. Достойная была женщина. Надо же, и такая дочь!
Он вышел в сад и стал мерить шагами белые камни дорожек, обдумывая стратегию своей будущей работы. В Париже все казалось таким ясным и понятным, а тут, в этой провинциальной тиши, его вдруг пронзило сомнение в правильности сделанного выбора. Да, ему, молодому и неизвестному ученому, сделали выгодное предложение. И кто! Сам мсье Дюлок! Империя Дюлок! Дух захватывает, когда думаешь, что можешь быть к ней хоть немного причастен! Сеть фармацевтических фабрик по всей Франции. Тонны медикаментов и косметической продукции в аптеках. Торговые связи и сотрудничество с известнейшими компаниями в мире. И рядом со всем этим великолепием – он, Франсуа Тарпи, маленький нормандский человечек со своей еще совсем неразвитой научной идеей. Разве неразвитой? Мелким летящим неразборчивым почерком исписаны несколько тетрадей, проведены сотни опытов, он не видит еще света в конце, но чувствует, что истина где-то рядом. Совсем рядом. Только надо направить фонарик с ярким светом в нужном направлении и истина обнаружится.
Франсуа представил себе, как он с фонариком стоит на темной дороге, какой ему всегда представлялась научная истина, и, поворачиваясь, высвечивает все неровности и трещинки на ее поверхности. Кажется, повернись еще на пять градусов и вот оно – открытие!
Но вдруг озноб прошиб его. Лоб, подмышки и впадина хребта покрылись потом. Он вдруг представил себе, что пользуется фонарем меньшей, чем нужно мощности. А истина остается за кругом света! И он, Франсуа, в надежде разбогатеть на открытии, будет крутиться вокруг своей оси до бесконечности, но так и не продвинется в решении научной загадки.
Он представил себе это так ясно, что у него заболело в висках и судорогой