Девушка из Бруклина. Гийом МюссоЧитать онлайн книгу.
говорила с акцентом, как янки. По правде говоря, мне было вообще наплевать. Она заплатила за три месяца вперед, вот это для меня имело значение. Она утверждала, что родители дают ей деньги.
– А ты их видел когда-нибудь?
– Нет, я вообще никого у нее не видел… Ах нет! К ней заходила какая-то блондинка, несколько раз. С виду приличная. Лет сорока. Аппетитная такая, фигуристая. Я бы не прочь с такой позабавиться. Ты меня понимаешь? Что-то типа Шэрон Стоун или Джины Девис.
– Знаешь ее имя?
Спонтини отрицательно покачал головой. Карадек вернулся к разговору о девушке:
– Ладно, ты не заметил, может, девчонка занималась какими-нибудь темными делишками?
– Чем, например?
– Наркотики? Проституция? Рэкет?
У булочника округлились глаза:
– Ты что, парень… Ты не там ищешь. Если хочешь знать мое мнение, то знай: она просто-напросто хотела учиться и жить спокойно. Неприятности ей были не нужны.
Марк кивнул булочнику, что тот свободен и может идти, а сам какое-то время продолжал сидеть за столиком в кафе, обдумывая факты, которые ему поведал Спонтини. Он уже собрался уходить, как его мобильный начал вибрировать. Его вызывала Матильда Франсанс. Он ответил:
– Ну как, есть что-нибудь для меня?
– Да, я нашла досье на Анну Бекер. Но это совсем не совпадает с тем, что ты мне говорил. Если верить этим данным, то девушка…
4
– Я всегда этого боялась. Я знала, что когда-нибудь это случится, но и представить себе не могла, что все так обернется.
Клотильда Блондель сидела за письменным столом в стиле модерн, представляющим собой прозрачную поверхность из толстого стекла, покоящуюся на двух хромированных ножках. Ее кабинет, возвышавшийся над школьным двором, был оформлен по современной моде в полном несоответствии со старинным стилем и церковными традициями монастыря Сен-Сесиль. Я-то ожидал увидеть мебель XVIII века, стеллажи библиотек, уставленные авторами Плеяды[6] и старыми церковными книгами с переплетами из тисненой кожи, а вместо этого попал в полупустую стильную комнату с белыми стенами. На столе лежали открытый ноутбук и смартфон в изящном кожаном футляре, стояли фотография в рамке из светлого дерева и репродукция чувственной статуэтки Бранкузи.
– Мадам Блондель, вы давно знакомы с Анной?
Директриса посмотрела мне прямо в глаза, но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, сказала, словно упрекая меня в чем-то:
– Анна безумно в вас влюблена. Я впервые вижу, чтобы она так увлеклась мужчиной. Но, как я вижу, вы достойны такой любви.
Я повторил свой вопрос, но она опять проигнорировала его.
– Когда Анна спросила, что я об этом думаю, я посоветовала ей открыть вам правду, но она испугалась вашей реакции. Боялась потерять вас…
Воцарилось молчание. Затем директриса тихо, словно разговаривая сама с собой, сказала:
– Сабато прав: «Истина хороша для химии и математики, но не для жизни».
Я поежился. Очевидно, что Клотильда Блондель многое знала. Чтобы завоевать ее доверие, я решил ничего
Поэтическое объединение во Франции XVI в., которое возглавлял Пьер де Ронсар.