Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни. Дмитрий СаввинЧитать онлайн книгу.
развивается ненормально и что из этой ситуации нужно искать какой-то выход. Но какой – он не мог понять, и потому каждый раз откладывал не только действия, но даже и размышления об этом на потом. И так день сменялся днем, а неделя – неделей.
Как это часто бывает, первыми о возникшей в семейной жизни отца Ярослава проблеме заговорили люди посторонние – священники и церковнослужители. Вскоре обо всем узнал и архиерей. Он, в свою очередь, решил разговор не откладывать и в тот же день вызвал Челышева к себе.
– Вот что, Вадим, – начал Евграф почти сразу после того, как его иподиакон перешагнул порог архиерейского кабинета, располагавшегося в небольшом и тесном деревянном домике в ограде Свято-Воскресенского храма. – Я тебя хорошо знаю, да и ты меня узнать успел: под одной крышей живем. Потому говорить буду без долгих предисловий и особой тактичности. Скажи мне, пожалуйста: что там у тебя с Еленой?
В глазах Челышева вспыхнул мутный огонек испуга. Но в лице он не изменился, и отвечал твердо:
– Простите, Владыко, что значит – у меня с ней? Дочка у меня в ее воскресной школе… Документы мне иногда для вас передает… Что же еще?..
Евграф скептически хмыкнул:
– Ты взрослый мужчина, да и я хоть и монах, но не ребенок. Меня не воскресная школа с документами интересуют. Думаю, нет нужды объяснять тебе, какие отношения бывают иногда между мужчиной и женщиной… – и, заметив, что Вадим готов его возмущенно перебить, продолжил, слегка повысив тон: – И чем эти отношения являются в глазах Церкви!
– Владыка, это… Это бред какой-то! – возмущение Вадима выглядело вполне искренним. Впрочем, это и было возмущение, хотя причиной его была отнюдь не мнимая клевета: душу его вдруг наполнила жгучая, нестерпимая ненависть ко всей той приходской своре, всем этим матушкам и «трудницам», послушникам и пономарям, которые не знают лучшего развлечения, чем сутки напролет пережевывать сплетни о чужой жизни. «Своего ничего нет! – пронеслось в мозгу у Вадима, и, казалось, что не только в мыслях, но и на языке у него ощущается какая-то ядовитая, отвратительнейшая горечь. – Ни подвигов, ни грехов! Зато вот до чужих грехов всем дело есть, большое дело, огромное!»
– Бред, говоришь?.. – раздумчиво, но все же несколько повышенным тоном, переспросил Евграф.
– Да, Владыко! – твердо ответил Челышев.
– Бред… Что-то очень много народу сразу бредить начало! – продолжал вслух размышлять архиерей.
– Ваше Преосвященство, если нужно, я на кресте и на Евангелии готов подтвердить!.. – слова эти Вадим произнес с горячностью, и они прозвучали неожиданно для него самого. «Как на кресте! – вдруг вспыхнуло у него в уме. – Ведь это же клятвопреступление!..» Религиозное чувство было в нем по-прежнему сильным, и осознание того, что он только что пообещал солгать перед святым крестом и Евангелием, стало отрезвляющим ударом. Челышев замер, оцепенев, на том месте, где стоял.
– Не надо на кресте, – коротко ответил Евграф. На несколько секунд в архиерейском