Звездный огонь. Владимир СеребряковЧитать онлайн книгу.
коробки Конана Сайкса сделать кубок по обычаю его тезки было бы затруднительно: единожды застыв, углекомпозит вообще не поддавался механической обработке.
– Рават Адит, – позвал я. – Запустите независимую фиксацию, пожалуйста. Господам из полиции, – я смерил обоих уничтожающим взглядом, – посчитавшим, что мы получили достаточно сведений, я не могу доверить это занятие.
Наладить связь с вживленным компьютером было непросто. Биохимические генераторы, снабжавшие энергией процессор, прекратили работу в тот миг, когда сердце Сайкса перестало гнать по сосудам кровь, а батарея резерва почти истощилась за неделю. У меня мелькнуло в голове, что и это могло быть целью преступника, но я отогнал нелепую мысль. Если придется, эксперты в Центре Шайен, куда я отправлю тело, долотом расковыряют броневой череп, но доберутся физически до тридрайва. А информация, записанная на кластерных магнитах, не стирается.
Однако последние джоули терялись не напрасно. Получив сигнал извне, система попыталась выйти из мертвенного сна. Большая часть энергии терялась впустую, в попытках активировать аугмент-нейронные синапсы, но увечный без органической своей части, наполовину вышедший из строя процессор – работал.
«Код Ипсилон», – зазвучало у меня в ушах. И никаких пояснений – кому надо, тот поймет.
Блок представлялся мне чем-то вроде мембраны, перегородившей узкую трубу. Для пробы я швырнул в нее один из допусков нижнего уровня. Плотная ткань поглотила цепочку символов без следа, словно вода в колодце. Пожав плечами, я задал надкоманду «перебора паролей».
Интелтроны работают быстрее человеческого мозга. Пулеметная очередь ударила в резиноватую пленку, не причинив ей ни малейшего вреда. Программа самоуничтожения не запустилась, синие огни не заплясали по другую сторону мембраны, стирая данные терабайт за терабайтом – процессор распознал пароли как действующие, – но и доступа к скрытым в подсобном мозгу Сайкса данным я не получил. И это было очень странно. В моем сознательном распоряжении находились коды, способные подчинить воле своего носителя администрацию целой планеты (и помоги мне всевышний, если я не докажу потом, что в этом была необходимость…), но система требовала паролей более высокого уровня. Одного из трех вообще существующих «более высоких» уровней. Дальше – только биокодировка, запись на нейронах мозговой коры. Она не дешифруется в принципе, ее можно только уничтожить вместе с носителем… но объем информации, которую можно передать таким образом, сильно ограничен.
Что такого нес в башке Конан Сайкс? И почему этот живой сейф повышенной секретности взялся по горам лазать? Его бы в закрытой лаборатории держать, с защитой от удаленного доступа.
Я вызвал вторым слоем восприятия тот куцый протокол вскрытия, что сбросил мне рават Адит. Меня интересовало даже не то, что смог найти патанатом, а то, чего не было и, по моей версии, быть не могло.
– Мне не удалось запустить диагностику, – проговорил я, открывая глаза. Надо мной склонились три встревоженных лица – я выпал