Проективный словарь гуманитарных наук. Михаил ЭпштейнЧитать онлайн книгу.
становится явным. Однако наше промежуточное пространство, условно говоря «чистилище» – трех-с-половинное, поскольку глубина – это только начаток четвертого измерения, вход туда, куда нет собственно пространственного доступа. Внутреннее уже есть за трехмерной поверхностью вещей, но оно еще не раскрылось в следующем, четвертом измерении. Глубина – это и есть дополнительное, «полуфизическое» измерение вещей, которое создает возможность и необходимость их метафизического постижения.
Глубина родственна теплоте – это два способа обозначить внутреннюю наполненность, которая метафорически воспринимается либо двигательно, либо тактильно, на ощупь. По словам Башляра, «полное изучение материальных образов внутренних глубин должно принять во внимание все ценности скрытой теплоты. <…> Огонь выставляет себя наружу, взрывается, открывает себя. Теплота уходит внутрь, концентрируется, прячет себя. Теплота, а не огонь, скорее заслуживает название третьего измерения… <…> Через теплоту все глубинно. Теплота есть знак глубины, чувство глубины» [91]. В своей глубине вещи содержат ту теплоту, которая простирается между их холодной эмпирической поверхностью и «огнем», эманирующим от их логосов-оснований. Если наше знание чувствует теплоту вещей, их нежность, усталость, страдание-стесненность и объемность-надежду, это значит, что мы уже движемся через их глубину.
Разные предметности обладают разной глубиной. Среди них выделяется человек, который знает о своей конечности во времени и пространстве именно потому, что несет бесконечную глубину в себе. Человеческая глубина не имеет какого-то ощутимого предела, она уходит в бесконечность внутренней перспективы, куда стягиваются все образы внешнего мира. Эта проекция последним своим пределом имеет беспредельное, то, что в разных системах мысли именуется Бог, Единое, Абсолют, Дух, Высший Разум, Начальное Ничто и т. д. Отсюда, по словам Михаила Бахтина, «критерий глубины понимания как один из высших критериев в гуманитарном познании. Слово, если оно только не заведомая ложь, бездонно. Набирать глубину (а не высоту и ширь)» [92].
Не истинность сама по себе составляет смысл познания, а его глубинность. Дважды два четыре или впадение Волги в Каспийское море – несомненная истина, но стремление к знанию бежит прочь от самоочевидных истин, ибо нуждается вовсе не в них, а в глубине. Поэтому главным в эпистемологии следовало бы считать не вопрос о критерии истины (верифицируемость или фальсифицируемость), а вопрос о критерии глубины. Знание постольку глубинно, поскольку открывает область неизвестного в известном, находит странность, условность, недоказуемость или опровержимость даже в очевидных истинах. Глубокое знание скорее задает загадку, чем разрешает ее (*Интересное).
То же самое относится и к действию. Обычно положительным критерием действия считается осуществление какой-то задачи, реализация какого-то проекта. Но если глубокое позн