Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века. Марина КостюхинаЧитать онлайн книгу.
фотографам[11]. Дорогая игрушка демонстрировала социальные возможности семьи, была материальным эквивалентом любви взрослых к ребенку. Демонстрационные функции кукла-дама выполняла и в детской игре, где она служила образцом женской красоты, респектабельности и модного изящества. Считалось, что такая игрушка, подобно скульптуре или картине, способствует развитию художественного вкуса у детей[12]. Восковые и фарфоровые дамы царили в детских комнатах и в детских книгах, где они изображались любимицами детей и предметами их страстных мечтаний.
Однако литературные предпочтения расходились с житейскими практиками. В обиходе девочек от трех до четырнадцати лет дорогая кукла не была единственной и тем более любимой игрушкой. Сошлемся на документальное свидетельство начала XX века – периода относительной доступности кукол: «У нас было три сорта кукол: 1) „большие“, это покупные куклы с фарфоровыми или мастичными головками, 2) „средние“, сделанные самими или кем-нибудь из старших сестер и братьев, куклы из твердой бумаги с головками и лицами с наклеенных картинок… 3) „маленькие“, сделанные из бумаги самими нами»[13]. По свидетельству мемуаристки, они с сестрами любили играть в детстве со «средними» и «маленькими» куклами: эти игрушки подходили для игрушечных домиков и городков, которые они сооружали. С мнением девочки из буржуазной семьи среднего достатка были согласны дети дворянской и чиновничьей элиты – они тоже предпочитали играть с куклами попроще. Причин тому можно назвать несколько. Прежде всего – хрупкость куклы и ломкость деталей из воска или фарфора. Игра с бьющейся игрушкой предполагала осторожность, граничащую с пиететом и страхом. Подставка, надежно закреплявшая куклу на железном штыре, затрудняла манипуляции с куклой, ограничивала контакты с ней. Мешали в игре и большие размеры игрушки. Носить на руках «аршинную» куклу утомительно, а таскать по полу – предосудительно. Помехой для ребенка были пышные наряды куклы, усложненность гардероба, составленного из множества деталей. Особенное неудобство причиняли шляпы с перьями – обязательный аксессуар костюма куклы-дамы. Эстетика дорогой игрушки, с тонкой прорисовкой лица и изысканной прической, была больше рассчитана на вкусы взрослых, чем на симпатии детей[14]. Взрослыми же диктовались правила игры с куклой: гувернанткам вменялось в обязанность присутствовать при игре, да и родители не выпускали из глаз дорогое изделие[15]. Ограничения в игре приводили порой к детским бунтам, когда девочка демонстративно отказывалась играть с подаренной ей куклой, и примеров таких бунтов против кукол не мало. Игры с кустарными и бумажными куклами отличались большей свободой и разнообразием. С ними можно было заниматься тайком от родителей и воспитателей, пряча под передник, в парту или в учебную книгу.
Картонажная кукла с набором одежды и аксессуаров (надписи на англ., фр., нем.
Об этом свидетельствует факт появления кукол на фотографиях девочек из буржуазных семей конца XIX – начала XX века. Игрушке отводилось почетное место рядом с ребенком. Известны примеры, когда фотографы наводили фокусировку на головку куклы, а не на лицо ее обладательницы.
«Картины, игрушки и платья, предназначенные ребенку, должны по возможности способствовать развитию вкуса» (Гейфельдер О. Детские игры // Учитель. 1861. № 24. С. 990).
Ребенок и игрушка / Сб. ст. под ред. Н.А. Рыбникова. М.; Л.: Гос. изд-во, 1923. С. 57.
«Утонченность игрушечного фабричного производства за последние десятилетия не находит себе оправдания в требованиях самой детской психики. И действительно, нам часто приходится видеть, что у детей пользуются предпочтением наиболее простые игрушки перед самыми дорогими и сложными» (Аносов А. Интереснейшие рождественские подарки // Весь мир. 1910. № 43. С. 24).
«Мы играли только по праздникам: по приказанию отца гувернантка в праздник нас оставляла в покое, мы широко дышали в эти дни полной грудью» (Румянцева К. О куклах (к психологии игры в куклы) // Ребенок и игрушка / Сб. ст. под ред. Н.А. Рыбникова. М.; Л.: Гос. изд-во, 1923. С. 56).