Ай Эм. Как мы Ирку от смерти спасали. Марина МосквинаЧитать онлайн книгу.
путешествие состоялось! Проплыло как сон – по колено в воде, в окружении говорливых итальянцев, узкобедрых гондол, обветшалых дворцов, стай ленивых разъевшихся кошек, и пастельных закатов. Решили отныне каждую годовщину нашей свадьбы праздновать в Венеции».
«Дома никаких перемен – квартиру еще искать не начали – денег нет (еще бы, на рок-фестиваль Марк истратил жуткую сумму). Работы в офисе столько, что вечерами прихожу домой и падаю, а Марк начинает рвать на себе волосы, думая, что я встретила кого-то другого.
Просто психа из меня хочет сделать, не говоря уж о том, что самого уже давно пора в Кащенко свезти. И так каждый день. Ни житья, ни покоя, ни книжку почитать, ни телевизор посмотреть – только и доказываю ему, что я не верблюд. Без конца ссоримся, но быстро миримся. Зато когда все хорошо, от любви и восторга хочется бегать по потолку. Так и живем – из огня в полымя и быстрей обратно…»
А через три года:
«В Венецию мы так и не попали. На трехлетнюю годовщину нашей свадьбы (16 марта, если вы помните), Марк пропал на неделю. А потом появился, как ни в чем не бывало. Я уже не горю и не жду и не прислушиваюсь к телефону. Нет в нем той божьей искры, что сразила меня наповал четыре года тому назад. И живет он, а может, и я тоже, кто ж тут разберет, скорее воспоминаниями о нас или будущим…»
Я даже не знаю, кем был ее Марк – то ли философом, который вскоре «забросил философский камень куда подальше», то ли фотографом, подающим большие надежды, которым не суждено исполниться.
– Кто он был? – я спросила у Анны Ильиничны, мамы Иры.
– Он был шалопай, – ответила она, не раздумывая.
«Чем больше расстояние, отделяющее меня от тех безумных лет, – напишет потом Ира, – тем яснее я вижу качества, за которые я в свое время вознесла его на пьедестал. В нем есть какое-то поступательное движение, в котором интеллект и творческая натура перемешиваются и искрятся, оживляя друг друга. Это совершенно не значит, что с ним можно ужиться рядом…»
А между тем, там кипели нешуточные страсти, и эта любовь едва не стоила ей жизни.
– Как-то раз мы были в Винчестере в гостях у приятеля Марка – настоящего лорда, – она мне рассказывала. – Мы немного выпили – и не только, ну, и неожиданно разругались с Марком в пух и прах. Я решала какие-то психологические проблемы, мне хотелось подняться над ними в прямом смысле слова, я побежала в парк и залезла на дерево. Отсидевшись на дереве, в полном порядке я стала спускаться. Дальше все вспоминается вспышками – пунктирно, хотя случилось вмиг, но в памяти запечатлелось замедленно: вот я вижу, как ветка, за которую я схватилась рукой, обламывается, я солдатиком лечу вниз, и мысль отстраненная – не может быть, чтобы это случилось со мной. Я лечу, лечу и прямо чувствую – какое оно высокое, это дерево. Падаю. Перелом бедра, стрессовая волна по всему позвоночнику, сжатие позвоночных дисков, шейных позвонков… В больнице, куда меня отвезли на скорой помощи, мне сразу пообещали, что я не буду ходить, мне светит инвалидная коляска.