Екатерина Великая в любви и супружестве. Николай ШахмагоновЧитать онлайн книгу.
крест для должного почитания поставила в придворной церкви и письмо Ваше отдала в ризницу для сохранения, и чтоб память осталась, откуда сия святыня прислана…“».
Или еще пример: «Императрица с большим уважением относилась к иеромонаху Платону, будущему Московскому митрополиту, служившему в придворной церкви и бывшему законоучителем Цесаревича Павла Петровича. В воскресенье 10 октября 1764 года, выйдя из храма, она признала:
„Отец Платон сердит сегодня был, однако ж очень хорошо сказывал. Удивительный дар имеет“».
20 сентября 1765 года после литургии императрица говорила:
«Отец Платон делает из нас, что хочет: хочет он, чтоб мы плакали, – мы плачем; хочет, чтоб мы смеялись, – мы смеемся».
В 1793 году возник вопрос о женитьбе великого князя Константина Павловича на одной из дочерей короля обеих Сицилий Фердинанда IV. Но принцесса, будучи католичкой, не соглашалась переменить религию. На это последовал ответ императрицы Екатерины:
«Их Величества, вероятно, не знают, что Россия столь же привержена к вере Православной, как они к латинской. Греческая вера должна быть исповедуема искренно и без затаенных мыслей, а потому латинское или греко-латинское наследие, покуда я жива, никогда не будет допущено в мою семью».
В. С. Иконников отмечал:
«Греческую церковь она сравнивала с дубом, имеющим глубокие корни».
Во время французской революции императрица писала Гримму, что «протестантские правительства хорошо бы сделали, решившись принять Православие, так что это исповедание должно считать оплотом против всякой неприязненной религии, против безнравственной и преступной заразы».
В. С. Иконников указал:
«Вскоре по вступлении на престол она делает распоряжение о непристойности представлений на придворной сцене с языческим характером (1762); о недопущении в Россию книг, которые направлены „против закона“ (т. е. веры и „доброго нрава“); [„Эмиль“ Руссо, „Письма жидовские“ д, Аржанса]. Она не согласилась на допущение переводов известного сочинения Арндта („О истинном Христианстве“), так как он был воспрещен до нее. О себе же говорила: „Я принадлежу к числу тех, которые считают баловством не подчиняться этому церковному закону, к которому большинство из нас очень привязано“». Убежденность в отстаивании православия при браках членов Российского Царственного Дома проявила императрица, когда должно было состояться в Санкт-Петербурге в 1796 году обручение великой княжны Александры Павловны (1783–1810) с лютеранином, шведским королем Густавом-Адольфом IV. Государыня решительно не дала согласия на перемену любимой внучкой религии. Брак из-за этого расстроился…
30 августа 1774 года императрица сообщила Гримму:
«Нынче знаменательный день, во-первых, потому что я прошла пешком три версты с половиной крестным ходом из Казанского собора в Александровскую Лавру…»
Секретарь императрицы А. В. Храповицкий отмечал в дневнике за 1787 год, что государыня, пребывая в Киеве, говела,