Аэлита. Гиперболоид инженера Гарина (сборник). Алексей ТолстойЧитать онлайн книгу.
машины, сутулые фигуры, точные движения работы, – унылая, беспросветная муравьиная жизнь.
Появлялись прямые, однообразные улицы рабочих кварталов, те же унылые фигуры брели по ним, опустив головы. Тысячелетней скукой веяло от этих кирпичных, чисто подметенных, один как один, коридоров. Здесь, видимо, уже ни на что не надеялись.
Появлялись центральные площади: уступчатые дома, ползучая пестрая зелень, отсвечивающие солнцем стекла, нарядные женщины; посреди улицы – столики, узкие вазы, полные цветов; двигающаяся водоворотами нарядная толпа, черные халаты мужчин, фасады домов – все это отражалось в паркетной зеленоватой мостовой. Низко проносились золотые лодки, скользили тени от их крыльев, смеялись запрокинутые лица, вились пестрые легкие шарфы…
В городе шла двойная жизнь. Гусев все это принял во внимание. Как человек с большим опытом – почувствовал носом, что, кроме этих двух сторон, здесь есть еще и третья – подпольная. Действительно, по богатым улицам города, в парках – повсюду шаталось большое количество неряшливо одетых, испитых молодых марсиан. Шатались без дела, заложив руки в карманы, – поглядывали. Гусев думал: «Эге, эти штуки мы тоже видали».
Ихошка все ему подробно объясняла. На одно только не соглашалась – соединить экран с Домом Высшего совета инженеров.
В ужасе трясла рыжими волосами, складывала руки:
– Не просите меня, Сын Неба, лучше убейте меня, дорогой Сын Неба.
Однажды, на четырнадцатый день, утром, Гусев, как обычно, сел в кресло, положил на колени цифровую доску, дернул за шнур.
В зеркальной стене появилась странная картина: на центральной площади – озабоченные, шепчущиеся кучки марсиан. Исчезли столики с мостовой, цветы, пестрые зонтики. Появился отряд солдат, – шли треугольником, как страшные куклы, с каменными лицами. Далее – на торговой улице – бегущая толпа, свалка и какой-то марсианин, вылетевший из драки винтом на машинах-крыльях. В парке – те же встревоженные кучки шептунов. На одной из фабрик – гудящие толпы рабочих, возбужденные, мрачные, свирепые лица.
В городе, видимо, произошло какое-то событие чрезвычайной важности. Гусев тряс Ихошку за плечи: «В чем дело?» Она молчала, глядела матовыми влюбленными глазами.
Тускуб
Город был охвачен тревогой. Бормотали, мигали зеркальные телефоны. На улицах, на площадях, в парках шептались кучки марсиан. Ждали событий, поглядывали на небо. Говорили, что где-то горят склады сушеного кактуса. В полдень в городе открыли водопроводные краны, и вода иссякла в них, но ненадолго… Многие слышали на юго-западе отдаленный взрыв. В домах заклеивали стекла бумажками – крест-накрест.
Тревога шла из центра по городу, из Дома Высшего совета инженеров.
Говорили о пошатнувшейся власти Тускуба, о предстоящих переменах.
Тревожное возбуждение прорезывалось, как искрой, слухами:
«Ночью погаснет свет».
«Остановят полярные станции».
«Исчезнет магнитное поле».
«В подвалах