Заххок. Владимир МедведевЧитать онлайн книгу.
соберём стариков из обоих кишлаков, пусть рассудят очерёдность. А не то разделим пастбище на две половины – и нам, и вам. На целое лето не хватит, но что-нибудь придумаем.
Я не хотел столкновения. Человеческая неразумность была виной тому, что началась стычка.
– Ёр, что с ними говорить! – загалдели вазиронцы. – Дурака словом не проймёшь, камня гвоздём не пробьёшь.
– Пробьём! Мы всегда их били.
Это неправда. В прошлых войнах из-за пастбища иногда мы вазиронцев побивали, иногда они нас.
– Вы, талхакцы, охочи до чужого! – кричали вазиронцы.
– И жёны ваши за чужим кером охотятся…
Немой Малах тоже не молчал. Мычал и замахивался палкой. Один Бог знает, что он хотел высказать. Может быть: «Братья, разойдёмся с миром».
Напротив немого стоял Ибод, мой племянник. Бедный парень – опять новая несправедливость, новое унижение: отняли овец, теперь отнимают пастбище. Немой вновь замахнулся, Ибод не выдержал, кулаком ударил его в лицо.
– Зачем бьёшь?! – закричали вазиронцы.
Но сражение ещё не началось. Немой от удара отшатнулся, утёрся левой рукой, увидел на ней кровь, замычал, перехватил палку покрепче, размахнулся и шарахнул Ибода по голове. Пастушьи посохи из кизила закаляют в огне, мажут маслом и долго держат на солнце, отчего они становятся твёрдыми, как железо. Ибод упал.
– Эй, чего творишь?! – закричали наши.
Я убеждал себя, что надо во что бы то ни стало избежать драки, и крикнул Ёру:
– Останови своих, а я уйму наших.
Он презрительно хмыкнул и с силой толкнул меня в грудь. И мгновенно сзади выпрыгнул Джангал и вцепился ему в руку. Ёр попятился, запнулся, упал. Джангал молча встал над ним, не выпуская руки из пасти.
– Э-э, пёс! – заорал я.
Джангал отпустил Ёра. Немедленно на нашего пса бросился чужой вожак. Волкодавы сцепились в схватке. Овцы шарахнулись в стороны, освободив место для боя.
Лишь тот, кто не знаком с животным миром, считает, что овцы – тупые создания, равнодушные ко всему, кроме корма. На самом деле, они очень любопытны и предаются зрелищам с тем же бескорыстным интересом, что и люди. Столпившись вокруг, они наблюдали, как бьются собаки и люди.
Вазиронцев было много, нас мало. Они одолели, мы отступили. Мы отбежали шагов на десять и приостановились. Вазиронцы погнались было вслед, но тоже встали. Овцы продолжали глазеть, как, визжа и рыча, дерутся собаки. Я оглядел наших ребят и спросил, тяжело дыша:
– Где Ибод?
Потом собачий клубок откатился в сторону, я увидел Ибода. Вернее, его спину, видневшуюся из травы. Я пошёл к парню. Поднял обе руки вверх и закричал:
– Сулх! Сулх! Мир!
Вазиронцы смотрели на меня с ненавистью. Ёр сидел на земле, держась за укушенную руку.
– Куда идёшь? – сказал он. – Тебе в другую сторону надо, с пастбища долой.
– Там Ибод, мой племянник, лежит.
– Поднимется.
Но пропустил. Я подошёл к Ибоду. Бедный юноша лежал ничком, уткнувшись лицом в куст жгучего югана. Я перевернул племянника