Сбежавший младенец. И другие дела. Игорь Юрьевич МаранинЧитать онлайн книгу.
так говорите, – брезгливо бросил Абатыч.
– Постой… – сказал я. – Неправильно как-то у нас получается. А вдруг его действительно ни за что осудили? Не могу я так… Чувствую, что неправильно, понимаешь?
Абатыч посмотрел на меня и со злостью плюнул на пол.
– Три тысячи шайтанов! – выругался он. – Какой же ты ещё молокосос, Горыч.
Он выпустил веревку из рук, обернулся и зашагал к выходу из зала. Остановился, плюнул ещё раз и направился к другому – тому, что вёл к камере бакенщика. Я вздохнул и двинулся следом. Ну, молокосос, да… наверное. Зато на душе легче.
Я так далеко ушёл в свои мысли, что даже не сразу заметил, как кто-то дёргает меня за рукав. Оказалось, что тутайчик.
– Чего тебе? – спросил я.
– Возьмите меня с собой, добрый господин, – жалобно попросил он, – Семьдесят лет уже по этим коридорам мыкаюсь.
– Куда же я тебя возьму? – от удивления я даже остановился.
– Домой! – заявило это странное существо. – Я вам верой и правдой служить буду! Ни один вор ночью не проберётся, домовой хулиганить не будет, от любого сглаза уберегу! Я много чего умею, только возьмите. Сил моих нет здесь находиться.
Я посмотрел на его умоляющее выражение лица и… не смог отказать.
Бакенщик спал. Мы стояли у решетки камеры и наблюдали, как по его лицу проплывают облака, как гаснет вечерний закат, как зажигаются жёлтые огни над бакенами, освещая сонные воды Альтаны. Его сны были почти осязаемыми и удивительно светлыми.
– Кхм, – негромко кашлянул Абатыч.
Сны испуганно разбежались, бакенщик открыл глаза и непонимающе посмотрел на нас.
– Инспектор отдела исполнения желаний, – представился мой спутник. Голос его прозвучал сухо и официально. Мысленно я восхитился: уметь оставлять себя в гардеробе – этого безуспешно требовал от меня шеф. А я обычно вваливался в дело, словно в гости к друзьям, не скрывая симпатий и антипатий.
Бакенщик сел на своем каменном ложе, едва прикрытом тощим тюремным матрасом, провёл пятерней по непослушным длинным волосам и безо всяких приветствий задал интересующий его вопрос:
– Ежели я последним желанием любовь выберу, это не запрещено?
– Да нет, и девку подберем, и комнату поприличнее выделим, – со странной смесью облегчения и разочарования произнёс Абатыч.
– Не понял ты… – покачал головой бакенщик. – Девок у меня и так было… как бакенов до устья. Про любовь я. Вот её никогда не было. Знаешь, я когда там окажусь, – он ткнул пальцем в потолок, смутился и тут же перевернул палец вниз, – в аду то есть… Она мне помогать будет.
– Как это? – нарушая субординацию, спросил я.
– Слышал я от деда байку одну… – немного помолчав, ответил бакенщик. – Дед говорил, что в аду тыщу лет мучиться будешь, ни на минуту тебя черти не оставят. Единственное, ежели тебя кто при жизни любил сильно. Тогда черти этому каждый день удивляться будут, а ты в это время отдыхать. И чем сильнее тебя любили,