Война 2010: Украинский фронт. Федор БерезинЧитать онлайн книгу.
выспаться, и то некогда. Тем более, работенка-то столь специфична, что именно ночь-то и крадет без остатка. И если разобраться, то это все куда больше чем работа. Это попросту дело, большое интересное дело. Бизнес! И вот каково это – вдруг, совершенно без предупреждения, берут под рученьки: «Исхан Хаккин ваша фамилия-имя? За нами пройдемте, пожалуйста!» Что? как? почему? Никаких прямых пояснений, ответов. Только уклончиво так: «Нет, нет, не в полицию. В другое ведомство». Что еще за ведомство? Налоговое управление? Ничего не ясно. И лихорадочно так вспоминаешь, где последнее время засветился. С иностранками? Так вроде не поступало новых последнее время. Может, кто сбежал из старых? Так кажется, на месте все. Или уже не на месте? Так что их пересчитывать каждую минуту? И вообще, утром были все в наличии, и новые и старые, и даже престарые. Короче, полная непонятка.
Ведут, в машину сажают. Рыпнуться бы куда-нибудь, хоть на квартал оторваться, позвонить кому-то из «паши», предупредить о беспределе. «А адвокату можно?» Смеются, плечиками подпирают, по обе стороны двери машинные блокируют. Чего нельзя-то, разве мы не граничащая с Европой страна? Но вслух как-то неудобно произнести. Спешно тасуются в голове лица недавних клиентов, в диапазоне хотя бы недель двух. Вроде ж не было скандальных. Да и обиженных, вроде. А если кто сам почему-то не справился, так кто ж, понимаешь, виноват? И вообще, если были стычки – да и не стычки вообще, а так, пару слов и отваливает – так то с совсем несерьезными, не «беями», и уж, тем паче, не «паши». Последних он всегда за три перекрестка видит, даже через затемненное стекло; не успеет дверка открыться, уже кланяется, придерживает. Бизнес на этом держится. Да и не зазорно перед «паши». Сам когда-нибудь, как дело разовьется, расцветет, будешь «паши». Может, тогда и отоспишься? Или наоборот?
Ладно, то все мечты, а машинка-то куда-то рулит и никто ничего не поясняет. Сейчас вывезут за город и разберут на запчасти. Ведь есть такой бизнес, еще более крутой, чем у него, – продажа органов. Вдруг? Да, но чем он особо ценен? Неужели нельзя найти кого попроще? Да он сам бы кого-нибудь, в смысле, какую-нибудь предоставил. Только намекните! Уж как-нибудь ущерб бы компенсировал. В конце-концов опять решается – разбитным таким манером, дабы не заподозрили, что в панике, и штаны полны до краев – поинтересоваться по новой: «Мы куда, все ж, уважаемые беи?» Но смеются опять, шутят так своеобразно: «В армию, дорогой бей». «В армию?», – он оценивает юмор. «А в армию, хитрец бей! А что, у нас разве солдатиков не хватает?» Смеются, плечиками тугими жмут, аж в на заднем сиденье совсем тесно становится. «Скоро уж», – говорят. Он совсем в недоумении. Снова перебирается в покуда целой (может и не надолго) черепушке недавняя клиентура. Но ведь, правда, все довольны оставались. Это ж сразу видно по всем параметрам. У Исхана глаз наметанный.
Тут, наконец, подвозят. Нет, ни к какому ни к учреждению-зданию. Стоит, двери нараспашку другой «форд», причем зеленого (!) цвета. Пока у Исхана от удивления рот тоже нараспашку, два дюжих молодчика передают его под локотки двум таким же дюжим сержантам. Взаимные кивки, и вот первый «форд» уже растворяется в потоке. Исхан Хаккин снова на заднем сиденье, только эти военные уже не улыбаются, а на его вопрос: