За гранью восприятия. Алексей ФомичевЧитать онлайн книгу.

      По вызову милиции из другого города приехали ее родители и после недолгих разговоров увезли с собой.

      Я опоздал буквально на полдня. Мы приехали рано утром, я проспал несколько часов, а потом поехал к Снежане домой, на съемную квартиру. И застал хозяйку. Она-то мне и поведала всю историю.

      …В тот раз «командировка» вышла «горячей», со стрельбой и кровью, и мы, уставшие до предела, оставили все нервы там, вдалеке от дома. Поэтому я смог выслушать все относительно спокойно.

      Так же спокойно я выслушал следователя из прокуратуры, который вел дело Снежаны, ее подругу, когда та рассказала мне подробности истории, и мать моей девчонки, когда позвонил к ним домой в другой город. Та сказала, что Снежана забрала документы и уехала на юг, к двоюродной тетке. Адрес назвать категорически отказалась. И передала просьбу Снежаны – не искать ее. Никогда!

      Мои парни, когда я поведал им о своем горе, в четыре голоса убедили меня выполнить просьбу Снежаны – забыть и не искать.

      «Лучше тебе не будет. И ей тоже, – говорили они. – Не делай ошибку, за которую всю жизнь будешь себя корить…»

      Я их послушал. И начал поиски. Тех подонков. Своими способами. В этом мне помогли. И парни, и Жорка, и знакомые из разных… команд.

      Мне повезло, двоих я нашел раньше милиции. После тесного общения с ними оба попали в реанимацию с диагнозом «пожизненная инвалидность». У них было переломано все, что только можно сломать, и отбито все, что реально отбить. И в первую очередь – орудия насилия.

      Третий попал в милицию. Случайно, во время одного из рейдов. На мою очень горячую и настойчивую просьбу отпустить его под подписку о невыезде знакомый опер сказал:

      – Хватит с тебя и двоих.

      – Ты о чем? – сделал непонимающий вид я.

      – О том самом. Оставь одного для суда.

      Я поиграл желваками, но ничего поделать не смог. Пришлось понадеяться на обещание одного человека, сказавшего:

      – Он получит свое на зоне. Сразу же.

      Слово этот человек сдержал, и моя душа, успокоенная местью, немного отошла. Однако еще долго болела. Я винил себя, ругал, что не смог защитить, оградить подругу от беды, что не спас, не оказался рядом в тот момент.

      …Со временем боль прошла, память услужливо отвела воспоминания подальше, затмила их новыми впечатлениями. Жизнь продолжалась. Снежану я не забыл, но теперь вспоминал ее с затаенной грустью и тоской.

      И с тех пор никаких романов со студентками радиоакадемии не заводил. Понимал, что это глупо, что былое не обязательно должно повториться, но поделать с собой ничего не мог. Табу, и все тут!

      Поэтому интерес к своей персоне со стороны Лены воспринимал с долей настороженности, недоверия. Хоть и нравилась она мне как женщина, но никаких шагов к сближению делать не хотел. И не мог…