Детство и юность. Михаил ВороновЧитать онлайн книгу.
замялся. Такое милое предложение смутило его.
– С десяти не убьешь… – важно продолжал палач.
– А ты убьешь с трех? – спросил кто-то из толпы.
– Не хошь ли? Ложись, попробую, – отвечал палач, обращаясь к любопытному.
Раздался общий смех.
– Да чего тут с вами рассуждать… Дай вон кружок с кадки!
Арестант с плутоватыми глазками отправился за кружком, а палач слез с окна и, взявши с коленей мешок, достал из него кнут.
– Клади кружок вот здесь! – палач указал на средину комнаты.
– Постой, я тебе задачу задам, – сказал арестант, проводя углем черту на кружке. – Вот попади три раза по одному месту.
– Велика задача!.. – с улыбкой заметил палач. – Смотри, ребята! – палач обратился к толпе, – попаду три раза по одному месту не глядя, – он отвернулся.
Раздался свист кнута, и черта вдавилась в кружок. Палач снова отвернулся в сторону, снова ударил – черта вошла еще глубже; за вторым – третий, и на кружке осталась глубокая борозда.
Все бросились к кружку и начали измерять глубину борозды.
– Вот у тебя на спине эдаких канав нароют, – заметил с улыбкой один арестант другому, сморщенному сухому старичку лет шестидесяти.
– Да, повыпрямлю спину-то, – торжественно изрек палач, довольный произведенным впечатлением. – А что, разве конфирмация[2] пришла? – спросил он старичка.
– Да, бают, тридцать пять ударов, – грустно ответил тот.
– Тридцать пять ничего… У меня тридцать пять бабы вылеживают, – хладнокровно заметил палач. – Нет, нынче я, братцы, как-то милостив стал: бьешь не бьешь, как ровно руки не владеют. Лет пяток тому назад – ну, тогда занимался своим делом, а теперь охоты нет.
– А вот Николашку коришь, что плох, – опять заметил арестант.
– Смешной ты человек! Николашка должен быть прилежен к эвтому делу опять потому же, что ученик; должен доподлинно разузнать все, – а то какой же из него мастер выйдет?
– Вот, глянь-ка, смотрителевы щенки там подслушивают, – шепнул кто-то, указывая на нас.
– А подай-ка мне их сюда да положи на кружок, я маленько попарю их! – крикнул палач, обращаясь к нам.
Мы стремглав бросились в дверь и, едва переводя дух, пустились бежать домой.
– Куда это вы бегали? – спросила нас няня.
– Палача посмотрели, – отвечали мы.
– Ах вы, дети, дети! Вы и не знаете, какой вы принимаете грех на свои душеньки: ведь он от отца, от матери отказывается – на него и смотреть-то грех!
Но мы нимало этим не смутились и после, припоминая виденное нами, сильно тужили, что не имеем такой силы, – а то бы в палачи пошли. Брат прибавлял при этом, что своего учителя он бы легко наказал, а кучера Сергеича, который не хочет покатать верхом, высек бы больно-пребольно.
Впоследствии я имел случай лично познакомиться с этим самым заплечным мастером и от него узнал все подробности наказания.