Нексус. Генри МиллерЧитать онлайн книгу.
сведущ в искусстве обмана? Разве я не искалечен травмами и комплексами? Разве я не запятнан грехом и позором средневекового монаха?
Что может быть естественнее, понятнее, простительнее и человечнее этих чудовищных выплесков ярости одичалого поэта?
Все эти номады исчезали из моей жизни так же необъяснимо, как и появлялись.
Слоняясь по улицам на голодный желудок, всегда приходится держаться qui vive[9]. Нутром понимаешь, куда надо свернуть, чего искать, и всегда безошибочно распознаешь сопутника.
Когда больше нечего терять, душа выступает вперед…
Я называл их закамуфлированными ангелами. Так оно и было, но понимал я это обычно постфактум. Ангелы редко являются в ореоле славы. Иной раз, бывает, и юродствующий прощелыга, на которого останавливаешься поглазеть, вдруг западает в душу, входит, как ключ в дверь. И дверь открывается.
Это дверь Смерти – она всегда нараспашку, и я видел, что смерти там нет и в помине, как нет ни судей, ни палачей, порождаемых нашим воображением. Какие отчаянные усилия я прилагал тогда, чтобы восстановить себя в правах! Ну и восстановил. Целиком и полностью. Раджа, содравший с себя все покровы. Одно эго осталось – раздувшееся и распухшее, как мерзкая жаба. И тогда меня вдруг ошеломил полный идиотизм всего этого. Ничего ни дать, ни взять; ничего ни прибавилось, ни убавилось; ничего ни прибыло, ни убыло. Мы на том же берегу все того же могучего океана. Океана любви. Да вот же она, во всем – in perpetuum[10]. И в сорванном цветке, и в шуме водопада, и в полете стервятника, камнем ринувшегося на свою жертву, и в грозной канонаде пророка. Мы ходим с закрытыми глазами и законопаченными ушами; мы проламываем стены там, где двери открываются при легком прикосновении; мы карабкаемся по лестницам, забывая, что у нас есть крылья; мы молимся так, словно Бог глух и слеп, словно Он где-то далеко в открытом космосе. Чего ж тут удивляться, что ангелы среди нас остаются неузнанными.
Когда-нибудь и об этом будет вспомнить приятно.
4
Вот так, блуждая во тьме или часами стоя столбом, как шляпная вешалка в углу комнаты, я все глубже и глубже проваливался в яму. Истерия стала нормой. Снег все не таял.
Вынашивая наиковарнейшие замыслы окончательно свести Стасю с ума и тем самым раз и навсегда устранить ее из нашей жизни, я по ходу дела разработал преидиотический план кампании повторного ухаживания. Заглядывая в витрины магазинов, я почти в каждой присматривал какую-нибудь вещицу, которую мне хотелось купить в подарок Моне. Женщины обожают подарки, особенно ценные. Дешевые безделушки они тоже любят – смотря по настроению. Выбирая между старинными серьгами, очень дорогими, и большой черной свечой, я мог целый день провести в раздумье, что предпочесть. В том, что дорогая вещь мне не по карману, я бы в жизни не признался. Нет, будь я в состоянии убедить себя, что серьги понравятся ей больше, я смог бы как-то исхитриться их приобрести. А чего мне стоило убедить себя в этом, если в глубине души я и так не сомневался, что никогда не решусь купить ни то ни другое. Это было просто развлечение.
Начеку
Навеки, навсегда