Весь Булгаков. Михаил БулгаковЧитать онлайн книгу.

      Наступила тишина. Никанор Иванович перевел дух и тихо заговорил:

      – Богом клянусь, что…

      Но не успел он произнести эти слова, как весь зал разразился криками негодования. Никанор Иванович растерялся и умолк.

      – Насколько я понял вас, – заговорил ведущий программу, – вы хотели поклясться богом, что у вас нет валюты? – И он участливо поглядел на Никанора Ивановича.

      – Так точно, нету, – ответил Никанор Иванович.

      – Так, – отозвался артист, – а простите за нескромность: откуда же взялись четыреста долларов, обнаруженные в уборной той квартиры, единственным обитателем коей являетесь вы с вашей супругой?

      – Волшебные! – явно иронически сказал кто-то в темном зале.

      – Так точно, волшебные, – робко ответил Никанор Иванович по неопределенному адресу, не то артисту, не то в темный зал, и пояснил: – Нечистая сила, клетчатый переводчик подбросил.

      И опять негодующе взревел зал. Когда же настала тишина, артист сказал:

      – Вот какие басни Лафонтена приходится мне выслушивать! Подбросили четыреста долларов! Вот вы все здесь – валютчики[143], обращаюсь к вам как к специалистам: мыслимое ли это дело?

      – Мы не валютчики, – раздались отдельные обиженные голоса в театре, – но дело это немыслимое.

      – Целиком присоединяюсь, – твердо сказал артист, – и спрошу вас: что могут подбросить?

      – Ребенка! – крикнул кто-то из зала.

      – Абсолютно верно, – подтвердил ведущий программу, – ребенка, анонимное письмо, прокламацию, адскую машину, мало ли что еще, но четыреста долларов никто не станет подбрасывать, ибо такого идиота в природе не имеется. – И, обратившись к Никанору Ивановичу, артист добавил укоризненно и печально: – Огорчили вы меня, Никанор Иванович! А я-то на вас надеялся. Итак, номер наш не удался.

      В зале раздался свист по адресу Никанора Ивановича.

      – Валютчик он! – выкрикивали в зале. – Из-за таких-то и мы невинно терпим!

      – Не ругайте его, – мягко сказал конферансье, – он раскается. – И, обратив к Никанору Ивановичу полные слез голубые глаза, добавил: – Ну, идите, Никанор Иванович, на место.

      После этого артист позвонил в колокольчик и громко объявил:

      – Антракт, негодяи!

      Потрясенный Никанор Иванович, неожиданно для себя ставший участником какой-то театральной программы, опять оказался на своем месте на полу. Тут ему приснилось, что зал погрузился в полную тьму и что на стенах выскочили красные горящие слова: «Сдавайте валюту!» Потом опять раскрылся занавес и конферансье пригласил:

      – Попрошу на сцену Сергея Герардовича Дунчиль.

      Дунчиль оказался благообразным, но сильно запущенным мужчиной лет пятидесяти.

      – Сергей Герардович, – обратился к нему конферансье, – вот уже полтора месяца вы сидите здесь, упорно отказываясь сдать оставшуюся у вас валюту, в то время как страна нуждается в ней, а вам она совершенно ни к чему, а вы все-таки упорствуете.