Дети Есенина. А разве они были?. Юрий СушкоЧитать онлайн книгу.
к себе домой. Там, уже в непринужденной обстановке, продолжались его свободные лекции. Он рассказывал своим молодым и исключительно талантливым ученикам – Сергею Эйзенштейну, Григорию Александрову, Игорю Ильинскому, Марии Бабановой и, разумеется, Зиночке Райх – о работе со Станиславским, вспоминал свои прежние актерские опыты – Пьеро из блоковского «Балаганчика», роли чеховских героев – Треплева, Тузенбаха, Астрова… Потом доставал с полок большие, переплетенные в холст папки с невиданными гравюрами, офортами, репродукциями, литографиями, демонстрировал искусно исполненные макеты декораций, приговаривая: «А теперь давайте посмотрим картинки!»
Его супруга – актриса Ольга Михайловна Мунд, с которой Всеволод Эмильевич дружил еще с детства и ставшая его женой в годы их студенчества в филармоническом училище, привечала гостей чаем с вареньем. Рассказывали, именно она (на свою беду) также выделила среди всех учениц мужа Зиночку Райх и оставила в своем доме то ли в качестве экономки, то ли компаньонки, возложив на нее большую часть забот, в том числе главную – уход за Всеволодом Эмильевичем. А когда спохватилась, было уже поздно. Мейерхольд влюбился в свою первую воспитанницу бесповоротно, словно в первый раз, совсем по-мальчишески потеряв голову.
«Часто после занятий, уже за полночь, мы шли от школы ко мне, – вспоминала сокурсница Зинаиды Стелла Огонькова. – Мейерхольд провожал Зину, и мы все вместе вваливались в мою комнату. И в этой жалкой комнате Всеволод Эмильевич… разыгрывал перед Зиной и передо мной целые спектакли, рассказывал о своих замыслах, о Станиславском, Чехове, Комиссаржевской, голос его гудел на весь дом, и соседи со всех сторон стучали в стены, в потолок, в пол, грозили вызвать милицию…»
Да что там Стелла, очень скоро многие слушатели курсов, которые спешили на занятия, петляя переулками между Тверской и Большой Никитской, замечали странную фигуру – присмотревшись, узнавали, что под распахнутой красноармейской шинелью скрывается не один, а два человека. Учитель обнимал их сокурсницу Зиночку Райх… Да, конечно, это был он. Из-под шапки выбивается знакомый седой вихор, из-за поднятого воротника торчит знаменитый сирано-дебержераковский нос. Он держит Зину за руку, что-то говорит. Она хохочет, а он хмурится: берегите горло на морозе…
Эта возмутительная демонстрация чувств будоражила всех, особенно девиц-ревнивиц. Они не прощали Райх любви мастера. Бросали ей в лицо обвинения в том, что она, коварная искусительница, соблазнила немолодого человека, который был старше на целых двадцать лет. Захотелось погреться в лучах его славы и успеха?
Что касается славы, то, конечно, масштаб ее был ошеломляющ. Имя Мейерхольда не сходило со страниц газет и журналов, красовалось на каждой афишной тумбе, звучало на диспутах, в студенческих аудиториях и общежитиях. Его псевдоним – Доктор Дапертутто – был на слуху всех театралов. Студенты декламировали на спектаклях: «Левым маршем всегда вперед, вперед! Мейерхольд,