Дети Есенина. А разве они были?. Юрий СушкоЧитать онлайн книгу.
даже приезжала сюда, приглядывалась, добрые люди указали на них, сводных ее Юрию-Георгию братика и сестричку. Но если они сводные, стало быть, и эта Зинаида ей тоже не совсем чужой человек, а как бы даже родственница. Тем более сейчас, когда Сергей между ними уже не стоит, а где-то там со своей Айседорой по Европам и Америкам путешествует. Так что и дети у них, считай, почти что общие…
– И сколько уже вашему сыночку?
– На днях десять стукнет, – тут же откликнулась Анна Романовна.
Разговаривая, женщины внимательно присматривали за детьми, которые после саночных забав увлеклись игрой в снежки. Новинский бульвар – место оживленное и небезопасное. Все же рядом Смоленский рынок с огромной барахолкой, где во «французском ряду» гнездились «бывшие» – стареющие дамы в шляпках, стыдливо пряча под вуальками чуть подкрашенные глаза, распродавали свои последние «сокровища»: веерочки, шкатулки, вазочки, гравюры, изъясняясь при этом между собой исключительно по-французски. На бульваре вольготно чувствовали себя цыгане с унылыми медведями, беспризорники, бродячие акробаты.
Изрядно разоткровенничалась, вспоминая Есенина: «Мы с ним познакомились еще в начале 1913-го. Он тогда только-только приехал из деревни, но по внешнему виду на деревенского парня вовсе похож не был. На нем был коричневый костюм, высокий накрахмаленный воротник и зеленый галстук… С золотыми кудрями он был кукольно красив, окружающие по первому впечатлению окрестили его «вербным херувимом». Был очень заносчив, самолюбив, его невзлюбили за это. Настроение у него было угнетенное: он поэт, а никто не хочет этого понять, редакции не принимают стихов в печать. Отец журит, что занимается не тем делом, надо работать, а он стишки пишет…»
– А потом что? – не удержалась детская воспитательница.
– А что потом, – вздохнула Анна, – привязался ко мне очень, читал стихи. Мы ведь работали вместе в типографии товарищества Сытина. Я – корректором, он подчитчиком поначалу. Требователен был ужасно, не велел даже с женщинами разговаривать – они все нехорошие. Ходили мы с ним на лекции в университет Шанявского… Все свободное время читал, жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить… Он же был младше меня на четыре года.
Наверное, она первой разглядела в нем настоящего поэта. В отличие от остальных женщин ничего не требовала, не просила и не напоминала о себе лишний раз, пока сам не вспомнит. Вечерами он провожал ее до дома, а потом спешил к себе на Серпуховку, где проживал тогда с отцом.
– Ну? – не унималась нянька.
– Жить мы стали вместе, – честно призналась Анна. – Забеременела и несколько месяцев скрывала это от Сергея. Только на шестом месяце, когда деваться уже было некуда, обо всем рассказала. И дома, и Сергею. В семье Изрядновых, конечно, случился скандал. Изрядный, – усмехнулась она. – Ушла из дома, сняла комнату возле Серпуховской заставы, и вскоре Сергей ко мне переселился. А после, уже летом 1914 года, он бросил работу и заявил: «Москва неприветливая – едем в Крым». Но куда мне в Крым, о будущем ребеночке надо