Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823. Петр ВяземскийЧитать онлайн книгу.
душно от исправников и «Северной Почты».
И у нас морозы, и вчера ни во дворце, ни в театрах ничего не было. От волков прибыль только Академии Медицинской, то-есть, анатомическому театру её, где рассекают трупы замерзших и заеденных.
Мы пустились в маскарады, и книгопродавцы не наготовятся костюмами. Все вояжи забраны, и матушки наши путешествуют в Истрии и Далмации, чтобы узнать, какой тюрбан носят их жители, и как обуть ножку дочерей своих. Я сбираюсь в Дон-Жуаны при помощи Плещеева.
260. Тургенев князю Вяземскому.
21-го января. [Петербург]. Утро.
Спасибо за пирог, спасибо за стихи! Одно другого стоит, – и это лучшая похвала обжоры. Я не буду рушить пирога до приезда брата, которого ежеминутно ожидаю. Письмо твое и его из Варшавы получил еще четвертого дня, а его все еще нет. Я уверен был, что он понравится и сердцу, и душе твоей. Благодаря чуме, я надеюсь прожить с ним долее, нежели полагал прежде. Провожу в Москву, а оттуда, может быть, и далее. Чем долее продолжится ноя отлучка из Петербурга, тем лучше. Я увижу любопытную часть России и подышу если не свободным воздухом, то, по крайней мере, на свободе. Для меня это давно нужно. Я не постигаю, как не задохнулся я по сие время здешним морально-мефитическим воздухом.
Московский сенатор Малиновский приехал, но не привез с собою московского поэта-подагрика. Он, в виде Сатурна, метал в маскараде князя Барятинского стихи и слег в подагре.
6 часов вечера.
Боюсь не опоздал ли уже послать в тебе письмо сие и спешу кончить едва начатое за неделю у графини Головиной на репетиции воскресного спектакля; а теперь должен спешить отыскивать костюм для придворного небольшего. маскарада в Михайлов день и для предыдущего Голицынского.
Жуковский возвратился, а брата все еще нет. Я уже и начинаю досадовать на тебя за него.
Стихи твои ко мне печатаются в «Сыне Отечества» под заглавием: «Послание с пирогом».
Еще раз спасибо и прости! В другой раз гораздо более. Тургеневе.
261. Князь Вяземский Тургеневу.
24-го января. [Варшава].
Я «Сына Отечества», по твоей милости, не получаю и потому не знаю истории академического заседания.
Каких поправок требуешь ты для моего «Снега»? Первые четыре стиха по другому изданию; разве только: не говорливей – не слишком ли шаливовато? А слаще ропшут не слишком ли шахматовато, шатровато, то-есть, шероховато? Другие поправки на ум нейдут, да, кажется, и не нужны. Сергей Иванович говорит, что ты залога других побед не понимаешь; а я в самом деле не понимаю, почему этот французский стих тебе не нравится.
Как доехал твой брат? Мы начинаем таять. Посылаю тебе две новые книги. Разумеется, отдай их тотчас Николаю Михайловичу; там пусти их по свету, куда хочешь, а наконец отправь в Москву, в Ивану Ивановичу. За то до следующей эстафеты удержу некоторые книги брата. Теперь отправляю «Conservateur " и баденскую книгу. Воля твоя, продолжать не могу, голова болит. Целое утро стоял под ножом варшавских тунеядцев; три часа, надобно еще писать, одеваться,